Разбойник Чуркин. Том 3. Возвращение. Н. И. Пастухов

распускать, как раз в беду втюришься, лошадки эти и в правду могут нас выдать, опознали их, слишком приметны вышли.

      – Только бы отсюда благополучно уехать, а в Ирбите ничего, кто их там узнает? – сказал Чуркин, укладываясь на боковую.

      – Теперь, кажись, ничего, обойдётся; дворник уверился, что кони наши, а ни чьи-нибудь, да и догадаться ему трудно; что мы их отбили у Калистратыча.

      – Всё пока хорошо, а что завтра будет, увидим, давай спать.

      Через несколько минут разбойники спали уже крепким сном; успокоился и постоялый двор.

* * *

      Калистратыч приехал к месту побоища на рассвете дня, вылез из саней и стал, как вкопанный, на месте. Страшная картина открылась перед ним; мускулы его передёрнулись не от страха, а от злости. Кровавое побоище не покоробило его: к нему он уже давно привык, а ему досадно стало только то, как его ребята опростоволосились и легли под ударами какого-то купца и его кучера. Долго он стоял на одном месте, затем сделал несколько шагов вперёд, подошёл к лежавшим в крови лошадям и, увидав у них разбитые головы, подумал: «Вот это вижу, что работа моих ребят была, так я им приказывал». Оборотившись, глаза его наткнулись на два трупа; оба они лежали навзничь, с простреленными головами. «Да, чистая работа, – сказал он сам себе. – А где же третий? Уж не увёз ли его купец с собою?» – оглядываясь вокруг, размышлял Калистратыч и в эту минуту заметил в стороне торчавший из-под снега зипун, подошёл к тому месту, открыл лицо своего работника, покачал, глядя на труп головою и промолвил: «Эх, брат Степан, отбился ты от своих, должно быть, наутёк пошёл, а тут тебя, голубчика, и накрыли». Калистратыч увидал, что голова Степана так же была прострелена. Дубины лежали при каждом из погибших; он собрал их и зарыл в снег, чтобы скрыть их от начальства, которое приедет на следствие, и не подать вида, что его парни были нападающими. «Нет, голубчики, за смерть смертью и я вам заплачу», – сверкая глазами, думал Калистратыч.

      Чтобы не терять времени за поисками купца, он быстро отвернулся от места побоища, взял свою лошадь под уздцы, свёл её с дороги в сугроб и повёл по наторенной дорожке в объезд убитых коней. Сильная лошадь, утопая по грудь в снегу, вывезла сани снова на дорогу. Калистратыч кинулся в них, взмахнул кнутом и поехал далее.

      Добравшись до селения Ляги, Калистратыч остановился у небольшого домика, уже покачнувшегося от времени в левую сторону и с окнами, подавшимися в землю, поставил лошадь к воротам, подошёл к окну и постучался; выглянула какая-то физиономия, быстро выбежала на двор, отперла ворота и сказала:

      – Добро пожаловать, Панкрат Калистратыч, дорогой гость, – кланяясь в пояс, приветствовал разбойника хозяин хижины.

      – Спасибо, Лука Сергеич, – ответил тот и ввёл лошадь на двор.

      Лука Сергеич был мужчина уже пожилой, выше среднего роста, плечистый, с широким калмыцким лицом, с серыми навыкате глазами, с лохматой нечёсанной головой, с бородой по пояс; видно, что человек это бывалый в разных переделках, свидетелем чего был видневшийся на лбу глубокий шрам.

      – Какими это судьбами занесло тебя к нам? – спросил Лука Сергеич, вводя гостя в избу.

      – А вот все расскажу,