Все, что мы оставили позади. Кэрри Лонсдейл

скрывая свои частые визиты к Тирни. Причин, по которым он проводил там так много времени, было две. Ему по-настоящему нравилась Эйми. Она была классной, с ней было весело. А еще Джеймсу очень нравилось писать красками, а мистер и миссис Тирни предоставили ему для этого место в своем доме. Они даже покупали ему все необходимое для живописи.

      Почему его родители не могли поступать так же? Почему мать не могла поощрять его страсть, как Тирни? Благодаря их поддержке расцвел его талант.

      Клэр остановилась и подняла на него глаза.

      – Ты занимаешься живописью?

      Почему ей не нравится, что он рисует?

      Джеймс постарался сглотнуть комок в горле и посмотрел ей в глаза.

      – Нет. – Он усовершенствовал и умение лгать.

      – Тогда объясни, откуда краска на той футболке, которую нашла Миранда.

      – Я испачкался в школе, когда мы готовили в классе проект. – Он сразу пожалел об этих словах. Как при неуклюжей передаче, он уронил мяч. В школу Джеймс ходил в форме. – Сестра Кэтрин разрешила нам снять форменные рубашки, если есть нижняя футболка. – Он приукрасил свою ложь. – У нее не хватило фартуков на весь класс.

      Клэр задвинула ящик и подошла к нему, отбросив в сторону узким носом дизайнерской туфли свернутые в клубок носки. Она положила ладонь на его перепачканную грязью щеку. Взгляд переместился со слипшихся волос на потрескавшиеся губы, потом вернулся к его глазам. Губы дрогнули, и мать вздохнула, смирившись:

      – Джеймс, та футболка, которую показала мне Миранда, старая и растянутая. Не носи такие вещи в школу. У тебя целый ящик чистых белых футболок. – Ее ноздри слегка расширились. – Иди в душ.

      Она похлопала его по щеке и вышла.

      Джеймс посмотрел на свои испачканные травой и пропитанные потом носки, желая, чтобы мать проявляла столько же интереса к его искусству, сколько к его одежде и гигиене. По крайней мере, Тирни вставляли его картины в рамы. Он только что закончил писать ведущего игрока, готового к броску, застывшего за секунду перед броском. И эта картина заставила Джеймса подумать, что он лучше владеет кистью, чем мячом.

* * *

      Джеймс смотрел, как его сын изучает набор красок. Марк понятия не имел, насколько это важный подарок.

      – Вот это тебе тоже понравится. – Клэр показала ему альбом для акварели.

      Марк схватил бумагу.

      – Gracias, Señora Carla[17].

      – Ты – великолепный художник, как и твой отец.

      – Какого… – Джеймс едва сдержал ругательство. Ему следовало радоваться вместе с Марком. Ему следовало быть довольным тем, что у Марка будет занятие на время обустройства на новом месте. Вместо этого гнев и зависть клещами сдавили грудь Джеймса.

      Он ненавидел себя за это. Он прочитал дневники Карлоса. Он узнал, почему мать презирала его занятия живописью.

      И все равно ему было больно.

      Клэр рискнула поднять глаза на Джеймса, но отвела взгляд, уловив его мрачное настроение.

      – А это тебе, Джулиан. – Ее обычно твердый

17

Спасибо, сеньора Карла (исп.).