Овод. Этель Лилиан Войнич

матрос по-английски и, отойдя в тень, прислонился к ограде памятника.

      – Ну? – заговорил он опять на своем ужасном французском языке. – Что же вам нужно?

      – Мне нужно уехать отсюда.

      – Вот оно что! Зайцем! Хотите, чтобы я вас спрятал? Натворили каких-нибудь дел? Зарезали кого-нибудь? Иностранцы все такие. Куда же вы собираетесь бежать? Уж, верно, не в полицейский участок?

      Он засмеялся пьяным смехом и подмигнул Артуру.

      – С какого вы судна?

      – С «Карлотты». Ходит из Ливорно в Буэнос-Айрес. В одну сторону перевозит масло, в другую – кожи. Вон она! – И матрос ткнул пальцем в сторону мола. – Отвратительная старая посудина.

      – Буэнос-Айрес! Спрячьте меня где-нибудь на вашем судне.

      – А сколько дадите?

      – Не очень много. У меня всего несколько паоло.

      – Нет. Меньше пятидесяти не возьму. И то дешево для такого франта, как вы.

      – Какой там франт! Если вам приглянулось мое платье, можете поменяться со мной. Не могу же я вам дать больше того, что у меня есть.

      – А вы, наверно, при часах? Давайте-ка их сюда.

      Артур вынул дамские золотые часы с эмалью тонкой работы и с инициалами «Г.Б.» на задней крышке. Это были часы его матери. Но какое это имело значение теперь?

      – А! – воскликнул матрос, быстро оглядывая их. – Краденые, конечно? Дайте посмотреть!

      Артур отдернул руку.

      – Нет, – сказал он. – Я отдам вам эти часы, когда мы будем на судне, не раньше.

      – Оказывается, вы не дурак! И все-таки держу пари – первый раз попали в беду. Ведь верно?

      – Это мое дело. Смотрите: сторож!

      Они присели за памятником и переждали, пока сторож пройдет. Потом матрос поднялся, велел Артуру следовать за собой и пошел вперед, глупо посмеиваясь. Артур молча шагал сзади.

      Матрос вывел его снова на маленькую, неправильной формы площадь у дворца Медичи, остановился в темном углу и пробубнил, полагая, очевидно, что это и есть осторожный шепот:

      – Подождите тут, а то вас солдаты увидят.

      – Что вы хотите делать?

      – Раздобуду кое-какое платье. Не брать же вас на борт с окровавленным рукавом.

      Артур взглянул на свой рукав, разорванный о решетку окна. В него впиталась кровь с поцарапанной руки. Очевидно, этот человек считает его убийцей. Ну что ж! Не так уж теперь важно, что о нем думают!

      Матрос вскоре вернулся. Вид у него был торжествующий, он нес под мышкой узел.

      – Переоденьтесь, – прошептал он, – только поскорее. Мне надо возвращаться на корабль, а старьевщик торговался, задержал меня на полчаса.

      Артур стал переодеваться, с дрожью отвращения касаясь поношенного платья. По счастью, оно оказалось более или менее чистым. Когда он вышел на свет, матрос посмотрел на него и с пьяной важностью кивнул головой в знак одобрения.

      – Сойдет, – сказал он. – Пошли! Только тише!

      Захватив скинутое платье, Артур пошел следом за матросом через лабиринт извилистых каналов и темных, узких переулков тех средневековых трущоб,