Цикада и сверчок (сборник). Ясунари Кавабата

дверь на втором этаже, выходящая на веранду, закрыта, никаких звуков из дома не доносится.

      Синго прошел мимо. Ничто не привлекло его внимания.

      Проходя мимо дома, Синго приуныл. Что скрывает этот дом в жизни его сына? Но Синго не считал себя вправе вторгаться в него.

      Он вернулся другой дорогой.

      На прежнем месте Хидэко не было. Не оказалось ее и на широкой улице, где они вышли из машины.

      Вернувшись домой, Синго, стараясь не смотреть в глаза Кикуко, сказал:

      – Сюити на минутку заглянул в фирму и сразу же уехал. Хорошо, что погода улучшилась.

      Он чувствовал себя совсем разбитым и рано лег спать.

      – На сколько дней Сюити взял отпуск? – спросила из столовой Ясуко.

      – Знаешь, я его не спросил. Но у него всего и дел-то – привезти сюда Фусако, наверно, дня на два, на три, – ответил он, уже лежа в постели.

      – Сегодня Кикуко с моей помощью простегала ватное одеяло.

      Приезжает Фусако с двумя детьми – сколько забот свалится на Кикуко, думал Синго.

      А что, если придется поселить Сюити отдельно, подумал Синго, и сразу же в памяти всплыл дом любовницы Сюити, который он видел в Хонго.

      Синго вспомнил, как противилась его просьбе Хидэко. Каждый день она работает с ним рядом, но он ни разу не видел, чтобы она так возмущалась.

      Может быть, ему никогда не придется увидеть, как возмущается Кикуко. Однажды Ясуко сказала Синго, что Кикуко старается не ревновать, чтобы не огорчить отца.

      Синго, разбуженный храпом Ясуко, зажал ей нос.

      Ясуко, словно она и не думала еще спать, сказала бодро:

      – Как ты думаешь, Фусако снова приедет с тем самым фуросики?

      – Наверно.

      Они замолчали.

      Сон об острове

      1

      Под полом ощенилась приблудная собака. Ощенилась – так могут сказать лишь посторонние, но ведь и для семьи Синго собака была чужой. Ощенилась под полом, и никто из домашних не знал, когда это случилось.

      – Мама, Тэру не приходила ни вчера, ни сегодня, может быть, потому что принесла щенят? – дней семь назад сказала на кухне Кикуко.

      – Не знаю, возможно, – равнодушно ответила Ясуко.

      Синго, грея ноги у жаровни, заваривал себе зеленый чай. С этой осени у него вошло в привычку по утрам пить зеленый чай, и он сам его заваривал.

      Кикуко заговорила о Тэру, готовя завтрак, и на этом разговор оборвался.

      Когда Кикуко, опустившись на колени, поставила перед Синго миску с супом из соевых бобов, Синго налил ей чаю.

      – Может, выпьешь чашечку?

      – Выпью, пожалуй.

      Такого еще не бывало, и Кикуко уселась поудобнее.

      Синго взглянул на нее.

      – И на оби, и на кимоно у тебя хризантемы. А ведь сезон хризантем уже кончился. В этом году из-за неприятностей с Фусако забыли о твоем дне рождения.

      – Почему же, на моем оби – все четыре благородных растения. Так что его можно носить круглый год.

      – Что это значит – «четыре благородных растения»?

      – Орхидея, бамбук, слива, хризантема… –