Спасители. Книга первая. Хрустальный куб. Михаил Марк

Он сказал немного о трудностях и лишениях в сложной жизненной ситуации, но закончил, обнадёживающими словами о пробуждении природного плодородия, на что, конечно же, надеялись все собравшиеся.

      По завершении речи старосты, старшие мужчины пригубили вина, а затем стоявшие вокруг костра с горящими факелами в руках островитяне (среди которых был и высокий, поджарый, ещё не постаревший мужчина, с чуть продолговатым лицом ― отец Агата) бросили факелы в костёр, по которому тотчас же побежали языки огня. Ветка за веткой, под радостные крики островитян костёр вспыхнул высоким пламенем.

      Заиграла музыка, и бόльшая часть островитян пустилась в пляс: дети и взрослые образовывали хороводы и в танце кружили вокруг костра, освещённые полыханием высокого пламени. В числе танцующих были и Лиафар с Агатом: первый не отличался в обыденной жизни экспрессивным поведением, но общее настроение захватило их обоих и не позволило остаться в стороне.

      – Костёр скоро рухнет, – выплясывая в такт музыке, предостерёг Агат.

      И, словно повинуясь его словам, костёр угрожающе затрещал. Танцующие отпрянули в стороны, а сооружение из полыхающих древесных стволов и ветвей заходило ходуном, и в следующий момент, под радостные крики островитян, рухнуло и распалось. Теперь высота догоравшего пламени не превышала даже метра. По старой традиции молодёжь начала прыгать через костёр по двое-трое. Согласно древним поверьям, огонь вбирал в себя всё самое нехорошее, что есть в человеке, перепрыгивающем огонь праздничного костра, а также исполнял загаданные в этот момент желания. Поверье это уходило корнями в древность, но сохранилось и стало частью современных традиций, особенно полюбившихся молодому поколению.

      ***

      Островитяне весело смеялись, танцевали или просто о чём-то беседовали. Старики сидели чуть в стороне от шумной музыки и распивали вино Дивада. Самый дородный из них, в соломенной шляпе, с густыми усами на широком лице, рассказывал какую-то байку. Периодически в рассказе всплывали забавные подробности, и порядком охмелевшая компания взрывалась дружным хохотом. Лиафар и Агат присели передохнуть и утолить жажду чуть поодаль от развесёлой компании.

      – Дядя Горин похоже в ударе! ― кинув взглядом на усатого рассказчика, сказал Агат.

      – Мне никогда не разобрать, правду он говорит или нет, ― признался Лиафар. ― Ему бы сказки сочинять!

      – Так он сейчас этим и занимается. Сочиняет на ходу! ― с уверенностью сказал Агат. ― Не удивлюсь, если это он или его предки придумали все эти легенды про леших, русалок и…

      Агат прервался.

      – Глянь туда, никак Агафон на праздник пожаловал?

      Лиафар посмотрел в указанном дру́гом направлении и заметил фигуру, скрытую в тени мельницы. Мужчина с пшенично-светлой шапкой волос держался поодаль и надеялся, что никто не обратит на него внимания, однако, как и Агат, некоторые из островитян приметили застенчивого соседа; дети и вовсе стали указывать на него пальцем.

      – Подходи,