Спасители. Книга первая. Хрустальный куб. Михаил Марк

ном, оттягивающим цепочку.

      Руки смяли лист в комок, завернув в него, таким образом, замысловатый символ из золота, и понесли его куда-то над столом и дальше. Они зависли над неким зеркалом, лежавшим плашмя на отдельной каменной тумбе и обрамлённом массивной бронзовой рамой.

      Пальцы разжались, и клочок полетел вниз – на поверхность зеркала. Но вместо того, чтобы отскочить от отражающей глади, клочок плюхнулся в тягучую поверхность необычного зеркала, а затем погрузился и исчез в его глубине.

      Круги на поверхности этакого жидкого зеркала улеглись, поглотив ком бумаги, и предмет вновь принял вид ничем собой не примечательный.

      Глава 1. Виринея

      Двое юношей поднялись на небольшое всхолмье, и ветер освежил их ещё полусонные лица. Внешне они были столь же похожи, сколь и отличались: оба были одного роста, несмотря на то, что один из них немного сутулился; головы покрывала давно не стриженная шевелюра ― тёмные каштановые волосы слегка завивались на концах; у одного глаза были необычно светло-серые, в то время как второй обладал распространённым карим взором. Сутулого со светлыми глазами звали Лиафар, второго, с более точеными чертами лица, ― Агат. Они были лучшими друзьями, почти что братьями, коими иногда и представлялись незнакомым людям.

      Взгляды юношей обратились к затянутому тучами небу ― к стаям ворон, кружившим над островом, они уже привыкли и практически не обращали на них внимания, ― и Лиафар произнёс, глядя с укором на серую завесу:

      – Как бы сегодня вечером дождь не полил. А то, как хлынет в разгар праздника…

      – Мне всё кажется, – заговорил в ответ Агат, – что тучи день ото дня всё чернее и чернее.

      Лиафар запустил руку в тёмные волосы, задумчиво прищурился и пожал плечами.

      – Не знаю, может быть… Лишь бы сегодня эта чернота всё не испортила!

      В тот день «Островок» – островная деревушка посреди Синего моря ― отмечала внушительную дату ― 150 лет со дня основания здесь первого поселения (впрочем, точная дата была неизвестна, а выбрана произвольно). Надо сказать, что праздник намечался лишь благодаря стараниям старосты Велимира, желавшего приободрить островитян, пребывавших последнее время в унынии.

      Примерно полгода назад жители деревни стали замечать не свойственные природе явления. Весной, когда обычно всё расцветает и плодоносит, деревья вдруг заболели, а овощи на грядках почернели и прогнили. Частые дожди и град побили ягоду и пшеницу. Летом ненастная погода только укрепилась, в июле дожди пролились на землю в объёме как за целый год, солнечного света становилось всё меньше, нескончаемые ливни продолжились и в августе. Сельское хозяйство пришло в упадок. А когда закончилась череда осадков, оказалось, что земля уже не пригодна для насаждений и утратила всякое плодородие. А солнце… Люди забыли, когда видели его в последний раз. Оно больше напоминало расплывчатое пятно на плотной завесе из тяжёлых серых туч. Лишь привычка запасаться впрок позволила избежать настоящего голода.

      Долгое время все недоумевали и делились друг с другом переживаниями. Кто-то говорил, что некая богиня плодородия оставила мир людей, кто-то – что какой-то могущественный злодей наслал проклятие на весь людской род. В общем, фантазировали безудержно и отчаянно.

      – А как думаешь, – обратился к другу Лиафар, спускаясь по склону, – правда, что Мираж существует? – спросил он, вспомнив ещё одну версию происходящего, услышанную накануне.

      – Ты серьёзно? – посмотрел на него с подозрением Агат. – Птица Мираж?

      – Ну… – замялся Лиафар. – Ты же сам слышал вчерашний разговор. Старики говорили об этой птице, словно она и вправду существует… природой управляет…

      – Ага, – усмехнулся Агат, – а ещё она людей оживляет!

      – Ну, вообще-то дядюшка Горин сказал, что она способна пробудить от вечного сна, – уточнил Лиафар, нахмурив густые брови.

      – Да, а ещё дядя Горин поклялся, что Мираж несколько лет назад в его саду яблоками угощалась и съела все до единого. Только он её даже не увидел, но слышал шорох крыльев…

      Лиафар рассмеялся:

      – Это он, наверное, про тот случай, когда мы детьми всей толпой на его дереве побывали, – вспомнил он события шестилетней давности.

      – Точно! Помню, – расплывшись в улыбке, отозвался Агат. – Особенно хорошо помню, как меня потом мутило от этих яблок…

      Лиафар жил с дедом Дивадом и бабушкой Варей. К сожалению, родителей он лишился в восьмилетнем возрасте. В тот день разыгрался ужасный шторм, едва не смывший деревню с лица острова. Родители Лиафара как раз возвращались с торговли из Павловска и уже направлялись к дому. Дивад тогда вышел встречать задержавшихся Анну и Влада, но тех всё не было. Он долго стоял, укрывшись под навесом, пока наконец не увидел в отдалении у обрыва две фигуры. Ударившиеся о берег волны бушующего Синего моря поднялись высоко над обрывом и накрыли движущиеся фигуры. В тот момент Дивад сердцем почувствовал, что это были его дочь с зятем. Идти за исчезнувшими с берега людьми было безумием, но Дивад не смог устоять в стороне. Превозмогая