Спасители. Книга первая. Хрустальный куб. Михаил Марк

выговорил от удивления юноша.

      Глава 2. Миссия Спасителя

      Лиафар раскрыл кулак и обнаружил на ладони ком бумаги. Он развернул бумажный свёрток, и на колени ему упал серебряный медальон с цепочкой.

      Медальон не был футляром для хранения крошечных объектов, но представлял собой всё то же переплетение двух извивающихся меж собой волн, встречающихся в одной центральной искре.

      Лиафар отложил медальон и обратился к смятой бумаге. Он ужаснулся: на ней были ярко-красные пятна. Затем испуг уступил место новой волне удивления, так как выведенные строки на запятнанном чьей-то кровью листе начинались с его имени. Буквы были очень корявыми, слова едва можно было разобрать, и то лишь потому, что почерк автора послания был схож с почерком нашего героя.

      «Лиафар. Скоро тебе придётся выбирать. Сделай правильный выбор! Истина, как и луна на свете, всего одна».

      Лиафар оторвался от прочитанного сообщения и хмуро уставился на медальон.

      – Выбирать… Между чем?..

      Ничего не понимая, Лиафар вскочил с кровати, оделся, положил письмо с медальоном в левый карман штанов, а в правый сунул руку с отпечатком таинственного символа и помчался в поле к Агату. Друг помогал обвязывать верёвкой высокую конструкцию, сложенную из брёвен и ветвей разной длины и толщины. Пришлось дождаться, пока Агат освободится, а потом он отвёл его в сторону и поведал о своём сновидении. В подтверждение сказанного, он достал и показал другу медальон с письмом.

      – И на руке такой же рисунок! – удивился Агат. – А письмо Виринея написала?

      – Понятия не имею, – честно ответил Лиафар.

      – А здесь не написано ничего такого, что указывало бы на автора письма? – спросил Агат, протянув руку за письмом.

      Взяв бумагу, он отвёл её подальше от глаз и стал читать. Зрение у Агата было не самым лучшим ― он был дальнозорким, но вблизи не разбирал написанного. Даже алфавиту его пришлось учить по-особому. Анна, мать Лиафара, брала мальчиков в возрасте семи лет с собой на берег и на песке прутиком выводила буквы.

      – Нет, имени там нет… Зато медальон есть! ― сказал Лиафар, передавая символ на цепочке Агату.

      – Вот это диво! ― не удержался от восклицания друг, так что его услышали строители костра. Они уже завершили сооружение шестиметровой древесной башни, и слова Агата приняли за восхищение высотой костра, после чего, довольные собой, стали расходиться по домам.

      Костёр установили метрах в тридцати от мельницы, и друзья сели под её вращающимися крыльями. Они высказывали друг другу свои мысли и догадки, но ни один из них не мог представить, каким образом эмблема Спасителя перенеслась из сна в реальность. Ещё это письмо…

      – Может, эта Виринея ― ведьма? ― предположил Агат. ― Прикинулась красавицей, а сама задумала что-то недоброе! Помнишь, Алера рассказывала, что у неё в доме однажды останавливались женщины, которые добавили каких-то трав в котёл с ужином и на утро все выглядели неписанными красавицами, хотя, как она сама говорит, поутру все женщины ― ведьмы.

      – Ну,