Спасители. Книга первая. Хрустальный куб. Михаил Марк

тишину нарушали лишь скрип телеги да цокот копыт, эхом отдававшийся среди скал.

      На фоне чернеющего неба верхушки гор казались недосягаемыми. Светил молодой месяц. На усыпанном звёздами небосводе плыли мелкие рваные облака. Осень была на исходе, в горах обитал холодный порывистый ветер. Чертей, однако, привыкших к холоду, куда больше мучил голод – почти четыре недели у них ушло на выполнение задания, порученного им их господином, а пристойного обеда не было в пути ни разу.

      Пыхтя и похрюкивая, черти лишь изредка перекидывались короткими фразами. Их язык почти ничем не отличался от человеческого; некоторые слова звучали немного иначе, да кое-какие ― они как-будто нарочно коверкали, глотая определённые буквы или заменяя их на более твёрдые.

      Наконец, черти замедлились у почти отвесной высоченной скалы. При лунном свете можно было различить лишь её силуэт: она напоминала гигантский замок с тремя шпилями, тянущимися, подобно трезубцу, в звёздное небо.

      – Эй! ― крикнул старший из чертей куда-то в темноту. – Отпирайте ворота!

      Раздался треск, и в основании скалы началось движение ― открывались ворота, замаскированные камнем.

      Побросав шлемы у врат, процессия двинулась в черноту, телега вновь тяжело заскрипела, а глаза чертей ещё ярче загорелись красным. В темноте они видели почти так же хорошо, как люди видят при дневном свете. Вот и в беспросветном мраке широких коридоров с высоким сводчатым потолком черти двигались по обыкновению уверенно. Гулким эхом отдавались цокот копыт и скрип телеги.

      За очередным поворотом немного посветлело. В отдалённом конце коридора на стене был закреплён факел с железным плафоном, в мелкие прорези которого лился мерцающий свет.

      Приблизившись к факелу, все черти примкнули к противоположной стене и, стараясь не смотреть на приглушённый источник света, двинулись дальше.

      – И зачем он здесь? – сварливо произнёс один из чертей. Судя по голосу, это был тот, который подгонял тянувших телегу собратьев. ― Всё равно господин здесь не ходит…

      Остальные закивали головами в знак солидарности, но никто больше не выразил недовольства. Черти боялись света, в том числе и света огня, и дело не в самом страхе, а в физической непереносимости света: они могли ослепнуть, их кожа могла покрыться ожогами. Но со временем они научились переносить мелкие источники света, такие, как приглушённый факел на стене, к примеру. Ещё они практически не реагировали на луну. Но заложенный в памяти страх ― инстинкт выживания ― всё равно заставлял их прятаться от огня и ненавидеть любой источник света.

      Главарь чертей, похоже, испытывал нетерпение в своём стремлении достичь места назначения: он шёл впереди, подгоняя плетущихся позади подчинённых, которые либо не смели возразить вожаку из чувства преданности, либо просто не имели на это сил.

      Пройдя ещё несколько поворотов и выразив недовольство ещё некоторым числом приглушённых факелов, черти вскоре остановились перед большими деревянными дверями, по обеим сторонам от которых на стене