Спасители. Книга первая. Хрустальный куб. Михаил Марк

на друга, не понимая, почему тот его отстраняет; на лице отразилось странное подозрение, смешанное с обидой, почти как у Танира, наткнувшегося на заговорщическую скрытность приятелей.

      – Тебя что лишат звания «героя», если я рядом буду? ― съехидничал он.

      – Я по-твоему на прогулку отправлюсь? ― раздражённо спросил Лиафар. ― Я бы хотел, чтобы ты пошёл со мной, но ведь не тебя, и не нас двоих выбрали для спасения птицы Мираж, а меня одного!.. Я бы и сам был рад остаться в деревне и жить-поживать… Думаешь, я горю желанием погеройствовать? Ошибаешься! Мне придётся передвигаться в лесу и горах только по ночам, а там водятся черти! Не говоря уже о том, что я должен одолеть бессмертного врага!.. Можешь себе это представить? У меня самого это в голове не укладывается!

      Агат ничего не сказал, просто молча уставился на Лиафара: во взгляде его читалась обида. А Лиафар не хотел продолжать разговор, ссориться с лучшим другом. Как же он не понимает, что всё происходящее не сулит ничего приятного? Ну кому бы вздумалось взять на себя такую ответственность по собственной воле?

      – Агат, пообещай! ― настоял Лиафар.

      – Что тебе пообещать? ― прикинулся Агат притворно небрежным тоном.

      – Что не будешь на меня дуться и не сделаешь глупость.

      Друг театрально положил руку на сердце и произнёс:

      – Обещаю! Всё будет так, как ты хочешь!

      Лиафару лучше не стало. Во-первых, ему не понравилось насмешливое обещание Агата, а во-вторых, он был бы рад и вовсе отказаться от предстоящего путешествия в одиночку.

      Послышалась приближающаяся поступь ― к ним подошёл мудрец. Он оглядел хмурые лица юношей и понимающе ухмыльнулся, словно знал, от чего друзья не смотрят друг на друга и скрестили руки на груди.

      – Ну всё, с твоими стариками я поговорил, – обратился Мианарфон к Лиафару. – Дело за тобой!

      Он повернулся к кораблю, произнёс что-то на неведомом языке (топаз, украшавший навершие меча, блеснул при этом синеватой вспышкой), и вновь на землю опустился трап.

      – До завтра! – попрощался он, окинув друзей взглядом искрящихся глаз, и поднялся на корабль, не успел никто и опомниться.

      ***

      – Дедушка, ― обратился к Диваду за завтраком Лиафар, но тут же умолк, не зная, как продолжить. Для смелости решил хоть как-то начать, и поэтому промычал: – Ммм…

      – Мы всё понимаем, Лиафар, – прервал мучения внука Дивад. – Ты можешь быть за нас спокоен, мы не пропадём, и с нетерпением будем ждать твоего возвращения.

      – И будем молиться за тебя, – добавила подошедшая Варя.

      – То есть вы нормально относитесь к тому, что вашего внука отправляют неведомо куда и неизвестно зачем? – деланно изумился Лиафар. Он почти не сомкнул глаз ночью, и голова его раскалывалась от противоречивых размышлений.

      – Почему неведомо? Дело тебе доверили крайне важное, мы горды за тебя! Мудрец всё объяснил, – отозвалась бабушка. – Мы люди не глупые, всё поняли.

      Лиафар хотел было сказать, что вот ему-то не всё в этой ситуации понятно, но промолчал.