Спасители. Книга первая. Хрустальный куб. Михаил Марк

вот ещё о чём хотел вас спросить… Вы путешествуете по миру. Вы многое видели, многое знаете… Может вам известно что-либо о моих родителях?

      Лицо Мианарфона застыло, не дрогнув даже кончиком брови. Он почему-то медлил с ответом, и Лиафар стал подозревать, что мудрецу либо есть, что сказать, либо, он наоборот, не хочет признаваться юноше в отсутствии у него каких бы то ни было знаний по этому поводу. Поняв, что пауза затянулась, мужчина осторожно начал:

      – О твоих родителях я практически ничего не знаю. Разве что…

      В глазах Лиафара зажглась было надежда.

      – Погоди-погоди… Догадываюсь, что ты хочешь услышать, но вряд ли могу что-либо утверждать. Мне мало что о них известно, я бы сказал, не больше, чем тебе, ― торопливо добавил мудрец и увидел, как глаза юноши вмиг погасли, а просиявшее несколько секунд назад лицо стало мрачнее прежнего. ― Но… ― Мианарфон решил приободрить его. ― Сдаётся мне, что в конце своего пути, а может и во время него, ты всё же узнаешь о своих родителях что-то, чего не знаешь сейчас.

      ***

      Дивада и Варю они встретили на пол пути в поле: мудрец остановился побеседовать с ними, а Лиафар поспешил дальше ― ему не терпелось поделиться накопившимися впечатлениями с другом. Лишь небольшая часть зевак всё ещё осматривала со всех сторон стоявшее в поле судно, похожее на гигантского орла. Да ещё Агат остался неподалёку от сложенных друг на друга столов и скамеек. Увидев приближение Лиафара островитяне с интересом стали наблюдать за каждым его движением, казалось, они ждали от него чего-то, вроде начертания в воздухе загадочного символа. Юноша с удивлением заметил, что не только интерес отражался в глазах островитян, но также некоторые смотрели на него с какой-то опаской. Танир ― общий приятель Лиафара и Агата ― к последним не относился, и поэтому, едва заметив возвратившегося Лиафара, он поспешил за ним в надежде узнать из первых рук о чём же тот говорил с чужестранцем.

      Лиафар успел сказать лишь пару слов перед тем, как Агат остановил его и взглядом указал на подоспевшего Танира.

      – Ну чего там? ― не скрывая любопытство, вопрошал Танир. ― Что значит тот знак? Тот путешественник назвал тебя Спасителем…

      Лиафар раздумывал всего секунду, а потом ответил без стеснения:

      – Извини, но это тайна.

      – Да, и вообще, чего ты снова суёшь свой длинный нос в чужие дела? ― поддержал друга Агат, по обыкновению, не церемонясь с любопытным приятелем. ― Спится лучше, когда меньше знаешь!

      – Ну тебе-то он рассказывает! ― возмутился несправедливости Танир.

      – Да он у меня денег одолжить хотел! ― соврал Агат. ― А ты тут лезешь со своими расспросами, не даёшь человеку и рта раскрыть.

      Лиафар невольно улыбнулся уголком рта. Танир же одарил обоих хмурым взглядом недоверчивых глаз. Он хотел было проявить большее упорство в стремлении удовлетворить своё любопытство, но тут его позвал отец, и ему пришлось отступить. Пыхтя от негодования, островитянин сунул руки в карманы штанов и пошёл вслед за отцом, причитавшим