Острова и море. Эрнест Хемингуэй

их не любит, – согласился Томас Хадсон. – Но все на свете имеет конец.

      – Давай помолчим, – предложил Роджер. – Мне нужно думать о романе. Томми, скажи, почему хорошо писать картины удовольствие, а писать романы настоящая мука? Я никогда хорошо не рисовал, но даже моя мазня доставляла мне удовольствие.

      – Не знаю, – ответил Томас Хадсон. – Может быть, в живописи четче выражена традиция и многие предшественники помогают тебе в работе. Даже когда ты отклоняешься от основных завоеваний великого искусства, оно остается твоей опорой.

      – А я думаю, что в живопись идут более достойные люди, – сказал Роджер. – Будь во мне больше хорошего, возможно, и из меня получился бы неплохой художник. Но чем черт не шутит, может, во мне достаточно сволочизма, чтобы стать хорошим писателем.

      – Ты страшно упрощаешь. Ничего подобного никогда не слышал.

      – Я всегда все упрощаю, – согласился Роджер. – Поэтому ни на что и не гожусь.

      – Пошли спать.

      – Я еще немного посижу – почитаю, – сказал Роджер.

      Спали они хорошо. Томас Хадсон даже не проснулся, когда Роджер пошел спать на веранду. За завтраком стало понятно, что ветер улегся, небо было чистое, и все решили, что день как нельзя лучше подходит для подводной охоты.

      – Вы с нами, мистер Дэвис? – спросил Эндрю.

      – Разумеется.

      – Вот и хорошо, – сказал Эндрю. – Я рад.

      – Как ты, Энди? – спросил Томас Хадсон.

      – Мне страшно, – признался Эндрю. – Все как обычно. Но с мистером Дэвисом все-таки не так страшно.

      – Никогда не бойся, Энди, – сказал Роджер. – Это никуда не годится. Так меня учил твой отец.

      – Учить все горазды, – сказал Эндрю. – Только и учат. Но я знаю одного по-настоящему умного мальчика, который не боится, – это Дэвид.

      – Да будет тебе, – оборвал его Дэвид. – Воображение у тебя слишком сильное.

      – А вот мы с мистером Дэвисом всегда боимся, – сказал Эндрю. – Возможно, мы умнее других.

      – Дэви, будь осторожнее. Обещаешь? – попросил Томас Хадсон.

      – Обещаю, папа.

      Эндрю посмотрел на Роджера и пожал плечами.

7

      В конце длинного рифа, куда в этот день они отправились на охоту, торчали железные обломки старого, развалившегося судна, его ржавые котлы выступали над водой даже в часы прилива. Сегодня дул южный ветер, и Томас Хадсон бросил якорь с подветренной стороны рифа, но не слишком к нему близко, и Роджер и мальчики вытащили маски и остроги. Остроги были самые примитивные, но разнообразные, изготовленные с учетом вкусов Томаса Хадсона и ребят.

      Джозеф приплыл на лодке. Эндрю сел к нему, и они отправились к рифу, а остальные попрыгали в воду с катера и поплыли.

      – Ты не с нами, папа? – крикнул Дэвид отцу, стоявшему на мостике катера. Прозрачная маска поверх глаз, носа и лба, с резиновым ободком под носом, за щеками и над лбом, удерживаемая тугой резиновой полосой, охватывающей голову, делала его похожим на персонажа из псевдонаучных комиксов.

      – Я присоединюсь к вам позже.

      – Смотри