Иуда. Татьяна Окоменюк

поставил на огонь чайник, засыпал в заварочник три ложки сушеной мяты и три индийского чаю из желтой пачки с красивым слоником на боку, достал из пенала коробку зефира, большие пиалы с казахским орнаментом и хрустальную сахарницу с торчащей из нее маленькой хрустальной ложечкой.

      – Сахар клади по вкусу, – предложил он гостю.

      Тот взял и навалил себе полпиалы. Так же, как пять лет назад, сыпал соль в стакан с томатным соком. Нет меры у пацана и все тут..

      – Слышь, Юда, я буду Данькой, а ты этим… ну как его… Валеркой, – изрек Балбес, ковыряя в ухе кривым пальцем.

      – Почему?

      – Ну он был… ученый такой… культурный – вечно очки на носу поправлял. Совсем, как ты, га-га-га… А я это… Данька… Простой, как…

      – Граненый стакан, – подсказал ему Кешка.

      Тот чуть не задохнулся от хохота:

      – Точно… га-га-га! Как стакан… с портвейном.

      Несмотря на «не совсем рабочую» форму, список пакостей все же был составлен, и заговорщики тут же приступили к изготовлению первого диверсионного приспособления.

      Сбегав к себе домой, Валька принес небольшую медицинскую клизму.

      – Во вещь! – вытянул он вперед большой палец. – Фикса рассказывал, что такие «груши» на зоне заполняют самогонкой, вставляют себе в очко и… цвирк. Запаха изо рта – никакого, а все бухие в хлам – га-га-га. Знаешь, как из пердильника спирт всасывается в кровь? В момент!

      Кешка равнодушно сдвинул плечами – ему зековский опыт был без надобности. Из пустого стержня шариковой ручки он сосредоточенно мастерил распылитель. Соединив его с клизмой блинным велосипедным ниппелем, получил довольно толковую брызгалку.

      Приступили к испытаниям: набрали в «грушу» воды, поместили ее в карман школьной форменной куртки Балбеса. Распылитель аккуратно пристроили в нижнюю петлю рядом с пуговицей на куртке. Валька подходил к Кешке, интересовался у него временем, сжимая при этом клизму, и тот неизменно оставался мокрым в районе ширинки.

      – Классная подлянка, зуб даю! – ударил себя Балбес по ляжкам. – Помнишь, как тебе в столовке кто-то штаны лимонадом забрызгал? Так это был я с клизмой, гы- гы… В каком классе мы тогда были?

      Кешка наморщил лоб:

      – В пятом, кажись… Точно в пятом, тогда еще Терешкова в Космос полетела. Помнится, тогда же ты мне куртку новую липучкой изгваздал и в «Дневнике наблюдений за природой» все страницы ею склеил, скотина…

      – Дык это ж месть была за жадность твою, – заржал Валька. – Ты тогда спор мне продул и задолжал один киносеанс. Я уже намылился на «Самогонщиков», а ты, типа, заболел… Ну я и разозлился…

      – Что было, то было, – хохотнул Кешка, и, поглядев на свои мокрые брюки, сменил тему. – Будет Дятел ходить по школе обоссанным – класс! У тебя квас дома есть?

      – Какой квас? – возмутился Валька. – Только натуральные ссаки с конкретным запахом. Ради такого дела своих не пожалею. Га-га-га… Буду заслуженным донором СССР.

      На следующий день вся