Иуда. Татьяна Окоменюк

аж окна в доме дребезжат. – Физиономию Вальки исказила страдальческая гримаса. – И Катька Грибова гулять со мной не хочет. Думал, она – нормальная чикса, так нет – овца тупорылая. Грит: «Я со второгодником ходить не буду. Гуляй с Жанкой Жиротрестихой». Оборзела в дым. А все Дятел, чтоб он сдох!

      – Тут ты прав, – оживился Кешка. – Такое спускать нельзя. Он, можно сказать, всю жизнь тебе испоганил. Где это видано, оставлять на второй год в выпускном классе? Отпусти пацана, пусть идет в свое ПТУ, пользу родине приносит. Так нет, поглумиться над человеком охота! Как будто пересиженный год сделает тебя Лобачевским.

      – Во-во, – закивал башкой Балбес, понятия не имеющий кто такой Лобачевский. – И я говорю: режик в горло, трупик в Патриаршие и буль-буль-буль…

      – Балбес ты и есть, – покачал головой Кешка. – За решетку не терпится? Мстить надо изощренно и остроумно.

      – Это как?

      – Дятла нужно сделать школьным посмешищем. Достать его так, чтоб он в другую школу перевелся.

      В Валькиных глазах запрыгали веселые чертики.

      – Не голова, а Дом Советов! Правильно тебя Писателем кличут. Только мне в башку ниче путевое не приходит, ну… чтоб все ржали над этим кренделем…

      – Ладно, придумаю что-нибудь. Помогу тебе по старой дружбе, в память о том, как мы за гаражами кабель краденый жгли и делали из его расплавленных капель «бисерные узоры».

      Валька хрипло заржал.

      – А помнишь, как мужики нас гоняли с гаражей, когда мы по крышам бегали? А завбазой овощной даже «за ухи» меня тогда оттаскал.

      – Угу, – рассмеялся Кешка. – А мы решили ему отомстить: сделали из лампочки гранату с нитрокраской. Пока этот кабан гараж открывал, мы шандарахнули ее с крыши прямо на его «Волгу». Красочка моментально схватилась… Как он орал, мама родная…

      – Точно! Меня тогда Свисток вместе с теткой из детской комнаты чуть до смерти не замучили: «Кто с тобой вместе был? Не признаешься – на учет поставим». Напугали ежа голой задницей…

      Кешка впервые за последние годы посмотрел на Балбеса с некоторым интересом. Этот не сдаст. Сдохнет, а не нарушит своих «пацанских» правил. Дебил…

      – А помнишь, как мы на морозе грызли брикеты какао? А как бабке Карнауховой в окно гайкой на нитке стучали? Мы ее тогда чуть до психушки не довели…

      – А не хрен было мамке жаловаться и Свистку доносы строчить, – подвел Валька итог воспоминаниям. – Так когда будем список пакостей составлять?

      Кешка встал с корточек, и, разминая затекшие ноги, стал прыгать под музыку «Летки-еньки».

      – Что значит «будем»? – «удивился» он. – Твой враг – ты и будешь. Лично мне Дятел ничего плохого не сделал. – Балбес отетерело уставился на соседа. – Что смотришь? Исполнять свои пакости будешь единолично. Я всего-навсего технический консультант. – Валька вздохнул с облегчением. – Никакой ответственности за содеянное тобой я нести не собираюсь.

      Балбес подморгнул Кешке:

      – Ты ж меня знаешь: я – могила.

      – Тогда