Проклятие Сталина. Убить значит простить. Александр Шабанов

жив остался!

      – Супер!

      – Мы так рады!

      – Да то не я, а стечение обстоятельств. От нас же в этой жизни мало что зависит.

      – Ну не скажи, – осуждающе через очки-лупы смотрит кучерявая корректорша. У неё на всё своё мнение и свой шаблон: – Характер показать, это надо… – и в притихшей паузе бросает: – Иметь характер, – и все начинают ржать из-за этой тавтологии.

      – Как ловко отображено, что геи запуганы, – голосом, из которого не вытравить подколку, есть ли она там или её нет, выводит правительственный корреспондент, забыл его имя, потому что он его переделал на зарубежный манер, «Поль», «Майкл» или «Сэм».

      – Хотя, конечно, так им и надо, педерастам, нехрен в попу долбиться.

      – Как много завтра места на полосах, кто знает?

      – Мало.

      – Вот сволочи, рекламодатели опять рекламой завалили…

      А это значит, мало места для статей, мало возможности для заработка. Впрочем, никто не ругает издателя за то, что тот гребёт деньги лопатой с рекламы, но с журналистами делиться не расположен и гонорарную ставку поднимать не собирается. Зачем такое болтать вслух? И у стен есть уши. Друзья? Лучший тебя предаст и заложит начальству. Незаменимых у нас нет.

      Неприятно, что мне сегодня угрожали по телефону. Говорю об этом в курилке. Никто особо не удивлён. Хотя и радости на лицах тоже не читаю. Открыто злорадствовать никто не решается. Сообщаю на всякий случай, для страховки, а вдруг меня и вправду завалят. Хотя, спрашивается, зачем говорю? А на автомате. Случись что, разве кто-то стал бы серьёзно расследовать в этой стране, которая насквозь прогнила и закоррумпировалась?.. Хотя, если полиции не заказали не расследовать, то она и расследует, и находит. Убийц. Моих. Тьфу. Меня не должны убить. Не должны. Не могут, – убить, это стоит дорого, тысяч пятнадцать евро, никто не захочет вкладывать в мою смерть такую сумму, местным геям жалко, а западные геи не будут инвестировать в убийство гомофоба, потому что это недемократично. Хотя у кого-то может соскочить крыша, как у моего несостоявшегося убийцы, от этого никто не застрахован.

      Коридор у нас белый неоновый от света ламп и чёрный от пола. Навстречу цветистая редактриса:

      – Привет! Как у тебя с полицией? Не переживаешь, что извращенца жизни лишил? Ну, и правильно! Одним больше, одним меньше, бабы-разведёнки новых нарожают. Тебе надо развивать успех. Продолжай писать об убийствах на почве сексуальных отличий, памятуя о нашем либеральном направлении. Можешь припомнить все эти случаи, когда жёны отрезали члены неверным мужам (похоже, эта тема ей близка), а также, обязательно, проедься по церковникам, припомни всех этих католических извращенцев, и не забудь про православную церковь, где пойманных священников меньше только потому, что Россия слишком отсталая и закрытая страна, а Путин всех прикрывает, только осторожно так, без фанатизма, чтобы не оттолкнуть наших консервативных читателей.

      Отвечаю в духе ну разумеется. Иду