Проклятие Сталина. Убить значит простить. Александр Шабанов

и грязные неприглаженные эмоции неудачников, ничего похожего на телевизионную романтику «Улицы разбитых фонарей». Вырываемся.

      В ментовском кафе, среди уже других и – трезвых людей, но – с испитыми и депрессивными лицами, Яков угощает меня кофе и говорит, облокотясь на что-то там, на стойку, или на столик:

      – Как тебе мои коллеги? – спрашивает он и сует что-то мне в карман. «Деньги?», – «Нет», – отвечает, – «презент», – а я ему на первый вопрос о моём впечатлении от его коллег говорю, что менты как менты, на морде уже и так написано: один сопьётся, другой уволится, третий пойдёт на повышение, таких 0,1%.

      – А меня ты по какой категории числишь? Как я умру?

      – Тебя убьют, – отвечаю, не задумываясь. – Это же класс, погибнуть в бою. Разве нет?

      – Типа, как ты мочканул гея? Ха-ха. Навеяло?

      Молчу, потому что мент невольно сравнил себя с геем, но тот перебивает мысли:

      – А ты бы как хотел сам умереть?

      – А я бы вообще не хотел умереть. Я не боец. Я скорее наблюдатель. Я бы хотел жить вечно.

      – Разве есть вечная жизнь? – задаётся вопросом мент.

      – Нет, – отвечаю.

      – Зачем же ты желаешь невозможного? – не успокаивается собеседник.

      – Когда я умру, то тогда кто-то так же, как я сейчас, будет смотреть на мир уже через свои собственные глаза, и этот процесс ничем не будет отличаться от моего. Не чувствую между мной и тем другим челом разницы.

      Яксуменко, похоже, доволен шуткой, и наглым колющим взглядом мента из угрозыска молча разглядывает коллег, спины уходящих и лица приходящих. Мы сидим в пустеющем кафе полиции.

      – Чем я удостоился такой чести, что ты поишь меня кофе? – отвлекаю его от глазения.

      – А ты мне поможешь, – смотрит откровенно в глаза. – Тебе это выгодно. Так же, как и мне. Мне, может быть, не сейчас, но потом. В дальнейшем. Связи в журналистской среде нужны. Для пиара.

      – То есть ты хотел бы заняться бизнесом… Как бы уйти из ментуры…

      Мой собеседник молчит, будто не слышит.

      – А бизнесом каким ты бы хотел заниматься? – продолжаю любопытствовать. – Детективное агентство? Как на Западе?

      – Не, у нас они не выживаемы. Мы же не Запад. Замухрышная страна, где люди еле-еле душа в теле, да и закон никому нах не нужен, кроме волчьего, ибо: выживает сильнейший. На гонорары детектива у нас не проживёшь: нет клиентуры. Ну, кто будет платить детективу? Разве что идиот, а они как правило без денег. Допустим, я – частный детектив, озираюсь вокруг в поисках клиентов. Тогда, если ты честный фраер, то, значит, дурак и бедный, поэтому ты не мой клиент. А если ты богатый, то – негодяй, и тогда нах тебе детектив? Тебе легче купить полицейского с уже штатным оружием и государственной базой данных. Если понадобится, то полицай тебя и чистым нелегальным оружием обеспечит, и отмажет, если замочишь кого и при этом вляпаешься. Твоя крыша-мент тогда договорится с коллегами, которые тебе дело шьют, чтобы твоё дело закрыли. Или с криминалами добазарится, чтобы те не наезжали.

      Мы