Анатомия одного предательства. Дарья Щедрина

Это просто замечательно! Значит так, – начала раздавать команды, как полководец на поле битвы, Елена Михайловна, – девочки, раздевайтесь и бегом на кухню за уборку. А мальчики пойдут в магазин и в аптеку. Надо купить детское питание.

      Все забегали, засуетились. И только Ира, словно замороженная, безразлично наблюдала за всем со стороны, присев на кухонную табуретку и бессильно уронив руки на колени. Зима, словно посланная коварной Снежной королевой, тихо и незаметно проникла в, еще недавно полный тепла и жизни, дом, а теперь просочилась и в ее душу, вымораживая все внутри, покрывая колким инеем, сковывая все человеческие чувства, все переживания, медленно и неизбежно превращая в кусок льда.

      ***

      После того удара по лицу с Ильей что-то произошло, будто кулак Сашки задел не только скулу, но и нарушил что-то важное и хрупкое в душе. И вот уже опасная трещина за змеилась по поверхности. Илья замкнулся в себе и стал рассеянным. В голове его звучал бесконечный оправдательный монолог, адресованный то ли друзьям, то ли родителям, то ли Иришке, то ли самому себе. Но оправдаться не получалось. Все его аргументы, вся стройная система доказательств, как волна о камень, разбивалась о засевшее занозой в душе безымянное, неприятное чувство, не дающее спокойно есть, спокойно спать, не дающее нормально жить.

      Судьба добила его одним ударом, которого он совершенно не ожидал. Вернувшись как-то в свой новый дом после института незадолго до Нового года, Илья застал Снежинку в постели с каким-то хлыщом со старшего курса. Красотка без тени смущения, мило улыбнувшись, предложила ему присоединиться. А хлыщ, вальяжно развалившись на подушках, мерзко хохотнул, заметив растерянность и смущение Ильи:

      – Не-е, не присоединится. Он у нас чемпион в парном разряде, а не в групповом.

      Илья схватил свой полупустой рюкзак и вылетел из квартиры с ощущением прилипшей к рукам, к лицу, к душе грязи, от которой мучительно хотелось отмыться. Выйдя в мороз на улицу, он остановился, потому что идти больше было некуда.

      Тусклый зимний день засыпал спешащих прохожих мелким, похожим на крупу, снегом. Предновогодняя суета накладывала на лица людей отпечаток праздничных забот и предвкушения чуда. Вот только Илья уже никаких чудес не ожидал, и даже немного боялся. Сюрпризов и подарков для него уже было достаточно.

      Он медленно шел по улице, надвинув пониже капюшон куртки, укрываясь от ветра, швырявшего прямо в лицо колючий снег. Его несколько раз толкнули торопящиеся за покупками прохожие. Он с трудом увернулся от охапки пакетов и коробок с подарками в руках толстой тетки, восторженно трещавшей на ходу по телефону. В воздухе, пропитанном запахами выхлопных газов и свежей выпечки, доносившейся из грузинской пекарни, висело стойкое ощущение близкого праздника, отчего Илья чувствовал себя совсем одиноким и никому ненужным.

      Он не заметил, как ноги сами его принесли к дому, в котором несколько дней назад он оставил