Анатомия одного предательства. Дарья Щедрина

весь последний год жизни! Как важно было понять, где и когда он допустил ошибку?

      И в чем была эта ошибка? Он чувствовал, но никак не мог облечь в слова, что принял за любовь нечто совсем другое. Но что же тогда есть любовь? Как отличить настоящее чувство от ненастоящего? Почему об этом ничего не пишут в школьных учебниках? И вообще, нафиг ему эти интегралы и дифференциалы, когда для жизни гораздо важнее уметь разбираться в людях? Кому нужна теория относительности, если он запутался в человеческих отношениях, как в муха паутине? В голове его теснились десятки важнейших вопросов, ответы на которые необходимо было найти, но он не знал где и как…

      Он достал из кармана телефон и посмотрел на темный экран. Оставалось просто нажать кнопку… Родители, конечно, примут его. И он вернется в родной дом, как нашкодивший щенок, виновато поджав хвост. И будет весь вечер отогреваться маминым горячим чаем с медом и пряными травами… От мысли о мамином чае с травками проснулось чувство голода. И он сразу вспомнил об Ире. У нее же за эти несколько дней, наверное, кончились продукты. Неужели она в такую погоду пошла с ребенком в магазин? Но он тут уже полчаса сидит под окнами, а ее все нет. Куда она делась? Вернулась в общагу? Вряд ли. Ведь ей с ребенком нужна отдельная комната. Кто же ей даст, да еще под самый Новый год?

      Рождение ребенка было ошибкой. Конечно, ошибкой… Но, как ее теперь исправить? Родить обратно не получится… А, может, не ошибкой? Интересно, считали ли родители его появление на свет ошибкой? Нет, конечно! У них была счастливая, крепкая семья. Он всегда чувствовал любовь и заботу близких. Его любили так сильно, что он даже уставал от этой любви, пытался спрятаться от настойчивой родительской заботы, сопротивлялся их постоянным попыткам «подстелить соломки» ему, чтобы не ушибся. Вот и до сопротивлялся на свою голову!.. Иришка в детдоме была избавлена от всех излишеств семейных отношений по причине отсутствия семьи. Будет ли счастлив его сын, Ванечка, от такой свободы? Как он будет жить, если некому будет «подстелить соломку»?..

      В душе стало так муторно, что он поспешил набрать номер отца и приложил телефон к замерзшему уху. Гудки вызова пробегали по всему его телу длинными волнами противной, мелкой дрожи. Пора было возвращаться в тепло, пока совсем не замерз и не простудился.

      – Пап, привет, это я…

      – Ну, наконец то! А то пропал совершенно! Давай быстро домой! – скомандовал отец строгим голосом, и Илья невольно выпрямил спину.

      – А что случилось?..

      – Что случилось?! Ты не знаешь?!

      – Нет… – от этих вопросов в глубине души зашевелилась тревога, заворочалась медведем, внезапно разбуженным в берлоге посреди зимы.

      – Да мы тут с матерью зашиваемся с ребенком! Твоя помощь нужна.

      – С каким ребенком?.. – совсем растерялся Илья.

      – С твоим, олух царя небесного, с твоим, с Ванечкой, нашим внуком!

      – А где