До последнего солдата. Богдан Сушинский

под глазами свидетельствовало, что человек этот уже давно ведет далеко не спортивный образ жизни. К тому же появился какой-то «червь», который постепенно, неумолимо подтачивал его тело.

      – Это точно: группа состояла в основном из слушателей «особых курсов».

      – Да еще из парашютистов корпуса генерала Штудента, – предавался приятным воспоминаниям гауптштурмфюрер.

      – Странно, что после штурма горы Абруццо вас вновь вернули в Украину. Люди, прошедшие испытание итальянским «дубом», стали получать одно задание безумнее другого.

      – Характер моих заданий соответствует характеру того периода войны, в который мы вступили, – популярно объяснил приезжему наглецу Штубер. – Вот почему кое-кому приходится сражаться здесь, чтобы чуть ли не каждый день участвовать в операциях, которые не сулят ни славы, ни чинов.

      Вартенбург понял, что это прошлись по нему, но благоразумно промолчал.

      – Так даже интереснее, – проговорил он через несколько мгновений. – Победы расхолаживают. А та ситуация, в которой оказалась сейчас наша армия, требует от народа собранности, воли, проявления истинно арийского духа.

      Штубер поморщился. В последнее время берлинское радио он слушал только в часы, когда передавали последние новости. Красноречие Геббельса и его подопечных гауптштурмфюрера уже не интересовало, оно вызывало разве что чувство неловкости. Гауптштурмфюрер понимал, что Вартенбург далек от пропагандистского питомника Геббельса. Просто он мыслил, как все «истинные арийцы». Тем не менее Штубер желал бы поговорить с оберштурмфюрером о чем-нибудь предметном.

      – Я не терплю разглагольствований, – продолжал тем временем сподвижник Скорцени, – о том, что все потеряно, что мы на грани краха. Германия не может потерпеть крах.

      – Да что вы говорите?! – не удержался Штубер.

      – Даже если мы проиграем войну, каждый, кто останется в живых, должен продолжать борьбу всеми имеющимися в его распоряжении средствами.

      – После того как войну Германия все же проиграет? Звучит, как наставление для «Фольксштурма».

      – Вы не поняли меня, господин гауптштурмфюрер, – жестко заметил Вартенбург. – Столь пространно я заговорил на эту тему только для того, чтобы вы знали: я – из тех, кто будет сражаться за фюрера и Германию до конца.

      – Такая возможность – «до конца» – здесь представляется каждый день. Однако в Украину вас прислали, очевидно, не за этим. Впрочем… – Штубер выразительно посмотрел в сторону сидевшего за рулем штурмманна[4].

      – Это мой водитель, – вполголоса обронил Вартенбург, давая понять, что всецело доверяет этому человеку. – Кстати, из курсантов Фриденталя.

      – Тогда, очевидно, у него другой чин. И водитель – не основная его должность, – развил эту информацию Штубер. Они восседали на заднем сиденье, и в данном случае могли вообще не обращать внимания на этого человека.

      – Так оно и есть.

      Штубер снисходительно улыбнулся, прощая Вартенбургу

4

Ефрейтор войск СС.