До последнего солдата. Богдан Сушинский

берегу, в трех-четырех километрах от реки, справа от дороги, ведущей к переправе. Там осталось несколько бойцов, однако немцы могут захватить самолет, – поспешно чеканил Андрей, опустившись на краешек стула, на котором еще стояла миска с солдатской похлебкой.

      Он опасался, что объяснение может затянуться, потому что объяснить генералу, кто он такой, откуда прибыл и как оказался здесь, значит, по существу, пересказать половину своей фронтовой биографии.

      – Самолет, говоришь? Это же где-то в расположении вашего полка… – вполголоса проговорил генерал, явно обращаясь к кому-то из стоящих рядом с ним. – Тогда почему не доложили? Не знали? Быстро разведчиков… Обеспечить охрану самолета.

      – Его нужно отбуксировать в безопасное место, – вклинился в их разговор Беркут. – Экипаж остался у машины. Вместе с ним – прибывший со мной майор-летчик, сбитый немцами над партизанскими лесами, и один из моих бойцов.

      – Понял, капитан, понял, – занервничал теперь уже генерал. Он тоже почувствовал, что время уходит. Драгоценное время.

      – И еще просьба, – властно перебил его Андрей. – Найдите, пожалуйста, способ связаться с Москвой, с Украинским штабом партизанского движения, и сообщить, что капитан Громов, он же капитан Беркут, – «капитан Громов, он же Беркут» сразу же диктовал телефонисту генерал, – из-за линии фронта прибыл. Но задерживается по теперь уже известным вам обстоятельствам.

      – …Только что прибыл, – лихорадочно диктовал генерал, на которого магически подействовало сообщения о том, что капитана Беркута доставляют из-за линии фронта. – Самолет подбит и совершил вынужденную посадку….В Украинский штаб партизанского движения. Майор, позаботьтесь. Все у тебя, капитан?

      – Так точно, товарищ генерал.

      Несколько секунд трубка молчала. Беркут даже потряс ее, поднялся и еще раз вопросительно взглянул на стоявшего рядом и, почему-то навытяжку, ефрейтора, заподозрив, что связь прервана.

      – Слушай, капитан, – вдруг снова зарокотала трубка. Но только теперь в голосе генерала послышалось нечто такое, что заставляет подчиненного напрячь внимание, сосредоточиться и преисполниться желанием выполнить. Во что бы то ни стало выполнить. – Слушай меня внимательно, дорогой ты мой, – это «дорогой ты мой» совершенно не вписывалось в тон и суть их разговора, но что поделаешь? – Кто бы ты ни был и откуда бы ни появился. Но коль уж ты оказался на плацдарме… Моим именем и приказом… Как представитель штаба дивизии… Собери всех, кто оказался на этом плато. Независимо от того, из каких они частей.

      – Есть, собрать всех, кто способен держать оружие.

      – Правильно, по-солдатски понимаешь, – одобрил генерал. – Где-то там, судя по карте и донесениям, есть старая каменоломня, хутор, болото. Местность каменистая. Словом, если ты из-за линии фронта, да командовал такими людьми… Собери и продержись. Во что бы то ни стало – продержись.

      – Понял, товарищ генерал. Исходя из вашего приказа, буду действовать как комендант гарнизона этого плацдарма.

      – Как комендант – это да. Однако