Пообещай. Вероника Мелан

«она».

      Только он давно не маленький, а стоящая напротив аферистка так и не призналась, чего желает на самом деле.

      Отвязаться от нее. Купить пельменей – сварить, съесть, покурить. Простой план, но он почему-то все еще торчит в чужом переулке, почем зря сотрясает воздух препирательством.

      – Уходи и больше не попадайся мне на глаза.

      – Но я не мошенница!

      – А кто ты?

      – Эфина.

      Господи, зачем он тратит время?

      – Может, докажешь?

      В серых глазах мелькнуло растерянное выражение.

      Так он и знал. С самого начала. Собирался развернуться, чтобы уйти, когда девушка спешно выпалила.

      – Мне надо, чтобы было темно… Темнее, чем здесь.

      И он удивился самому себе, цинично хмыкнув:

      – Без проблем. Дуй за мной.

      После чего, не оборачиваясь, зашагал к ближайшему подъезду.

      Здесь пахло высохшей мочой и жареным луком. И еще отходами.

      Он завел ее на один пролет выше первого этажа, туда, где на стенах висели старые развороченные почтовые ящики – почти все пустые. Газеты валялись рядом, в углу, – тот, кто их принес, не стал утруждать себя лишней работой.

      Дар не понимал, зачем стоит здесь. Зачем вдыхает смрад из мусоропровода, смотрит на умалишенную, которая в очередной раз оглядывает собственное тело, будто пробует почувствовать себя впервые. То кулаки сожмет, то ладонями покрутит, то зажмурится. И все что-то тихонько бормочет.

      «Он здесь, чтобы убедиться, что не пропустил нечто важное». Чтобы мальчишка внутри него не взялся упрекать в том, что «Эфина пришла, а ты прогнал…»

      Что ж, вот она – Эфина (не прогнал, видишь?) Пыжится, кряхтит, пытается из себя что-то состроить, но не выходит. Вот и наигралась в богов.

      – Хватит, надоело. Я домой.

      Он идиот. И почему-то чертовски устал. Уже будто и не до пельменей – просто поспать бы…

      Дар успел прошагать вниз ступеней шесть, когда услышал натужное:

      – Смотри!

      И повернулся, уже не ожидая увидеть ничего, кроме того, что видел до того – придурошную, упертую, как баран, девчонку. Наверное, в самом деле сумасшедшую.

      Но ошибся.

      Девчонка осталась собой – верно, – но пространство вокруг нее светилось. Тем светом, который не мог создать ни телефон, ни карманный фонарик. Мерцали, как раскаленные, облупленные стены этажа и старые ящики; полыхала оранжевыми бликами скомканная и лежащая в пасти мусоропровода газета. И походил на освещенный золотыми прожекторами пол.

      – Эй… Что это?

      Она – девушка, имени которой он не спросил, – водила руками по мерцающему полю, собирала из него разрозненные точки. Собирала их в кучу, а заодно шептала:

      – У меня мало сил, понимаешь? Человеком сложно… Один раз только увидишь.

      Эти точки, походящие на светлячков, заворожили Дара более всего – одну из них он попробовал сжать в кулаке, но не вышло – она вылетела из его руки, как живая. И тогда он ощутил странную слабость. Свет в подъезде, аура сияет,… ему не кажется.

      – Вот.

      «Эфина» собрала все