Странная женщина (сборник). Мария Метлицкая

так важно, что прямо…

      Нет ничего на свете важней. Нет вообще ничего важнее, чем они. И еще – их любовь.

      Вот это самая важная штука. Самая важная вещь. И ничего, кстати, смешного!

      Влюбленные – они ведь такие. Могут обидеться.

      Только с ним она примирилась со своим именем. Он сразу назвал ее Влада. А на самом-то деле она была Владлена. Папуля изощрился, чтоб его. Мать рассказывала, что хотела назвать ее Дашей. В честь бабушки. А тут подключился папуля, и, разумеется, мамино предложение было тут же снято – с мужем она не спорила. Ни по каким вопросам. Отец называл ее всегда полным именем – Владлена. Лет в десять она узнала, что это означает «Владимир Ленин». Кошмар. После этого свое имя она стала ненавидеть сильнее. А он, ее любимый, вдруг сразу назвал ее Владой. Сказав, что она им владеет – навеки и безвозвратно. Влада, владелица. Владелица его души и сердца. И она примирилась тут же, а со временем даже смогла полюбить свое имя.

      Став взрослой, она даже в связке с отчеством представлялась Владой – Влада Витальевна. А что, неплохо.

      Познакомились они банально – на улице. Точнее, у выхода из метро. Ехали вместе от «Проспекта Маркса» до «Проспекта Вернадского». Она видела, что худой, синеглазый и симпатичный парень, сидящий напротив, внимательно ее изучает. Оторвалась от книжки и бросила на него довольно суровый взгляд. Он смутился, улыбнулся и слегка развел руками – не обессудьте, мол! Не в моих силах оторвать от вас взгляд!

      Словно извинился.

      А она нахмурилась и снова уткнулась в книжку. Всю жизнь она помнила этот день и помнила то, что читала – рассказы О’Генри.

      Выйдя на улицу, она почувствовала, что он идет следом. Резко обернулась:

      – Что вам от меня надо?

      Он тяжело вздохнул и сказал:

      – Все! С сегодняшнего дня и до конца жизни. Вас это пугает?

      Она тоже вздохнула:

      – Нет, не пугает. Это должно пугать вас и ваших родителей.

      – Почему? – удивился он.

      – А потому, что это – диагноз! – отрезала она. – Или несусветная наглость. Хотя вам кажется, что все это страшно остроумно, правда?

      Он покачал головой:

      – Ничего остроумного я здесь не вижу. И вообще, я человек серьезный. Честно. И это не мой способ знакомства.

      Она досадливо махнула рукой и пошла к дому.

      Он пару раз пытался завязать разговор, она что-то коротко отвечала, так дошли до ее подъезда, она повернулась к нему и сказала:

      – Ну, вот. Все. Очень надеюсь, что здесь мы расстанемся. И расстанемся навек.

      Он посмотрел на нее внимательно.

      – А жаль, что вы не верите. Жаль, что до вас еще не дошло.

      Она в изумлении приподняла брови.

      – Жаль, – повторил он и улыбнулся. – Все равно. Ты. От меня. Никуда не денешься!

      Она покрутила пальцем у виска.

      – Ну, если вы маньяк, то, наверное, да. Только… у меня очень строгий папа. И есть еще брат.

      – Разберемся, – отмахнулся он и пошел обратно к метро.

      А назавтра с раннего утра он уже сидел на лавочке у ее подъезда. С огромным букетом ромашек.

      Ее,