Холодная комната. Григорий Александрович Шепелев

ее шёпота! Голова заболела даже.

      – Я знаю, эта узистка всё время шепчет, когда работает. У неё кликуха– Шепчиха.

       Кременцова сердито дёрнула бровью. И вдруг застыла, как в пол вросла. На её лице возникло смятение. Анька также остановилась.

      – Юлька, ты что? Нога заболела, что ли?

      – Как, ты сказала, её прозвали?

      – Шепчиха.

      – Шепчиха?

      – Юлька, да что с тобой? Ты– вся белая!

      – Ах ты, господи боже мой! Конечно, Шепчиха! Ну как я раньше не догадалась! Что я за идиотка пустоголовая? Что за дура?

      И, звезданув себя обоими кулаками по голове, защищённой, к счастью, густой гривой иссиня– черных локонов с вьющимися концами, Юлька с ополоумевшей рожей ринулась к лифту. Рассудив, что с таким лицом можно мчаться только совершать глупость, Анька бросилась следом, чтоб попытаться предотвратить ужасное дело. Но где ей было угнаться за  Кременцовой! Она рассчитывала схватить её возле лифта, но  Кременцова лифт вызывать не стала, а устремилась, гадина, вверх по лестнице– с таким грохотом, будто на её тонких ножках были не шлёпанцы, а армейские сапожищи. Несчастной Аньке такое дело было не по плечу– точнее, не по ноге. Ей пришлось ждать лифта.

      Дохромав до палаты, она, к своему огромному удивлению и восторгу, застала Юльку не висящей в петле и не вылетающей из окна, а бегающей из угла в угол с раскрытой книжкой в руках. Глаза Кременцовой дико горели, длинные пальцы с наманикюренными ногтями стремительно перелистывали страницы, сминая их.

      – Ты взбесилась что ли?– крикнула Анька, прыгнув на свою койку, чтоб не быть сбитой с ног,– что это за книжка?

      – Молчи, молчи!

      Отыскав нужную страницу, Юлька загнула её, чтоб не потерять, и стала искать другую. Найдя, приблизилась к Аньке. Подняла палец.

      – Послушай! Вот!

      И прочла:

      «Вий – есть колоссальное создание простонародного воображения. Этим именем называется у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта повесть есть народное придание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал».

      – Ты что, мне Гоголя собралась читать?– возмутилась Анька. В жопу засунь себе эту книжку и отойди от моей кровати!

      – Нет, погоди! Вот еще послушай! Один абзац!

      С этими словами Юлька раскрыла загнутую страницу и прочитала:

      « … и взявши кочергу, вышла отворить дверь. Не успела она немного отворить, как собака кинулась промеж ног её, и – прямо к детской люльке! Шепчиха видит, что это уже не собака, а панночка, да при том пускай бы уже панночка в таком виде, как она её знала– это бы ещё ничего, но вот вещие обстоятельства: она была вся синяя, а глаза горели, как уголь! Она схватила дитя, прокусила ему горло и начала пить из него кровь. Шепчиха только закричала : «Ох, лишечко!», да из хаты! Только видит, что в сенях двери заперты. Она – на чердак, и дрожит, глупая баба! А потом видит, что панночка к ней идёт и на чердак. Кинулась на неё и начала глупую бабу кусать. Уже Шептун по утру вытащил свою