Предвестники Мельтиара. Влада Медведникова

И снова привлек меня к себе. Рубашка, разрезанная крыльями, под его руками разошлась, лоскутами упала на пол. – Два дня будете в городе, никаких полетов.

      – Но, Мельтиар… – Это был голос Лаэнара, такой же звонкий и уверенный, как всегда.

      Мельтиар повернулся. Я ничего не видела, мир был скрыт завесой его волос.

      – Еще одно «но, Мельтиар», – сказал он. – И будешь отскребать крылья от пола.

      Лаэнар замолчал.

      – Я смогу лететь завтра, – пообещала я. – Правда.

      – Нет, – отозвался Мельтиар. – Пусть Амира займется машиной.

      Амира ответила что-то, радостно и быстро, но я не разобрала слов, – Мельтиар снова был слишком близко, его дыхание следами оставалось на коже, и страх изменился, оплетал меня горячей, обжигающей сетью. Ладони Мельтиара скользнули по моим крыльям, и крепления разошлись, крылья скользнули вниз, вслед за одеждой.

      Мельтиар повернулся, не отпуская меня, и сказал:

      – Пошли вон.

      Я едва расслышала быстрые шаги, звук закрывающейся двери.

      Я уже не могла говорить. Но Мельтиар прошептал, словно отвечая:

      – Останешься со мной. Тебе станет лучше.

      13.

      Мой сон был тонким, как паутина, рвался с каждым вздохом, видения и голоса утекали дымом сквозь пальцы. Я очнулся рано утром, до рассвета, и не мог ни заснуть, ни вспомнить сны. Ни Джерри, ни Рилэн не шелохнулись, когда я позвал их, и я ушел на веранду.

      Не зажигая огня, я сидел за столом, смотрел на оконное стекло, в котором дробились отражения и тени. Хотелось курить, но я не знал, какой сигареты с каким дымом вытащу в темноте, наугад. Я не хотел сегодня ни в чем полагаться на волю случая, даже в мелочах.

      Я должен был решить, что делать дальше.

      Есть легенды, есть история, и есть вещи известные каждому. Все они смешались сейчас, рассыпались как листы расплетенной книги, и я не знал, на что опереться.

      Вещи врагов, пропитанные магией и песнями, хранились здесь, на границе, ждали меня сотни лет, – как такое возможно?

      Враги живут среди нас, носят наши имена и не отличаются ничем, – так зачем же одной из них называться древним именем?

      Все знают, однажды враги явят свою истинную суть, и война начнется на каждой улице, в каждом доме, – так для чего же им сейчас нападать на приграничные деревни?

      Чтобы ослабить нас? Чтобы отвлечь?

      Я закрыл глаза. Мысли толпились, жгли меня и рассыпались пеплом. Я сидел там же, где сидела Арца вчера, я мог протянуть руку и коснуться чашки, из которой она пила. Но сколько я ни вслушивался, я ни мог уловить следов чужой магии, отзвуков древних песен.

      Но я знал, где искать ответ.

      Я отправился мыслью обратно, в Рощу, в вечерний сумрак, к журчанию ручья, к камням, еще хранящим дневное тепло. Туда, где мы с Нимой слушали учителя. Зертилен говорил: «Если вокруг вас слишком много песен, вы тонете в них и не можете совладать с потоком; или если нет ни одной, пустота, – тогда слушайте ту песню, которая звучит внутри вас. Поначалу ее трудно услышать – но она всегда вам ответит, даже