Принимая во внимание. Станислав Рем

не расслышал Иванов.

      Яремчук поднялся:

      – Я в отличие от старшего лейтенанта Козлова, с которым вместе прибыл на совещание пять минут назад, к сожалению, не успел ознакомиться с последними сводками. Так как не знал причину сбора. Потому предлагаю немедленно связаться со всеми погранотрядами и заставами и всё выяснить не по слухам, а от командиров. Связаться не только с нашими, но и с заставами края.

      – Да кто такое позволит? – Козлов вскочил с места. – Это прямое нарушение инструкции!

      – Ничего, не в первый раз. – Это уже был не намёк со стороны капитана, а прямой выпад. – Выйдем через «Рубин»[11], напрямую. И всё проясним. Их, думаю, тоже волнует, что происходит у нас. А по поводу законности? Да, незаконно. Зато эффективно. Будем владеть информацией через полчаса!

      Иванов молчал. Ситуация для него сложилась просто отвратительная. Дать согласие – нарушить инструкцию. Не дать – показать свою неспособность принимать быстрые, волевые решения. И что хуже – неизвестно. Молчание затянулось.

      Малышев не вытерпел первым:

      – Старший лейтенант Козлов! После совещания пройдём с вами в помещение связи. Я лично выйду на «Рубин». – Хотя Иванов вскинул голову, майор закончил фразу: – Если вы, товарищ полковник, не против.

      – Действуйте! – облегчённо выдохнул Иванов. – И мне докладывать незамедлительно обо всём!

      – Так точно! – Малышев повернулся в сторону Яремчука. – Займитесь подготовкой и распределением оперативного состава на заставы.

      – Слушаюсь! – Яремчук встал. – Разрешите выполнять?

      Вопрос вроде относился к Иванову, но все присутствующие понимали: капитан обращался к майору. Тот кивнул головой, и Яремчук, приставив стул к столу, направился к дверям.

      – Можете идти! – с запозданием мотнул головой Иванов и тут же суетливо добавил: – Но докладывать обо всём! Немедленно! Лично! Без промедлений!

      Проклов с силой сжал зубы: голос полковника звучал по-бабьи истерично. Или ему только казалось?

      – Товарищ полковник, – снова раздался с противоположной стороны стола голос начальника второго отдела. – А действительно, что сообщает по данному поводу Москва? То есть какое решение принято в столице?

      Иванов несколько секунд молчал.

      – В ЦК и Политбюро, – наконец выдавил он из себя, – сейчас, как раз именно в этот момент, обсуждают данную проблему. Политического решения ещё нет.

      «Понятно, – мысленно вздохнул Виктор. – Вот отчего у него постная рожа. Ни тут, ни там, никто толком ничего не знает. А что-то делать нужно! О, дилемма! К нам информация, скорее всего, пришла из Хабаровска. С Москвой Боров наверняка попробовал связаться, но его, судя по постной физиономии, послали куда подальше. Вот отсюда и растерянность. Горит место под ним, ой горит!»

      – Хорошо! А как отреагировал на ваше сообщение наш обком партии? – не сдержался, поддел-таки Проклов.

      Иванов вынул из-под стола правую руку и нервно провёл ладонью по полированной

11

«Рубин» – система специальной межвойсковой связи.