Принимая во внимание. Станислав Рем

Тем не менее советский. А по Конституции у нас все равны. Расследовать подобного рода дела – прерогатива милиции. Так что, вам и вожжи в руки. Просто попрошу, – Глебский сделал ударение на последнем слове, – держать нас в курсе. Сами понимаете… Сколько человек задействовано в расследовании?

      – Две группы. По четыре человека. Если понадобится, усилим.

      – Каковы результаты на данный момент? – Глебский достал из кармана записную книжку, раскрыл её.

      – На данный, как вы выразились, момент известно следующее. – Ларионов перешёл на деловой тон. Теперь он знал, как ему общаться с приезжим. – Полковник Иванов возвращался домой ориентировочно с половины первого до часу ночи.

      – Откуда взят данный промежуток времени? – тут же поинтересовался москвич.

      – Допросили личного водителя Иванова. – Ларионов кивнул на Малышева. – С вашего разрешения. Тот утверждает, привёз Василия Трифоновича к дому в час тридцать – час сорок. На часы в тот момент водитель не посмотрел. Но утверждает, что именно в этот промежуток. Потому как шофёр проживает на Чайковского: езды минут пятнадцать по скользкой трассе, плюс поставить машину. А в час ночи он был уже дома.

      Глебский взглянул на майора. Тот утвердительно кивнул.

      – Дальше.

      – Как утверждает водитель, у Василия Трифоновича имелась привычка: перед тем, как следовать домой, тот любил побродить возле дома. Подышать, так сказать, свежим воздухом.

      – Мне об этом сообщили. Но в час ночи?

      – А почему бы и нет? – Ларионов повёл плечами. – Погода хорошая. Воздух – прелесть! Кислорода – хоть ложками ешь! Я и сам обожаю после почти суточного заточения в кабинете постоять на морозе.

      – Ладно, это лирика. Предположим, постоял, подышал. А после? Иванов вошёл в свой подъезд?

      – В том-то и дело, что войти не успел. – Ларионов встал и прошёл к шкафу. – Чай? Кофе?

      – Кофе, пожалуйста.

      Малышев тоже согласился на кофейный напиток.

      – То есть, – ухватился за последнюю фразу милиционера Глебский. – Полковника убили на улице? Перед входными дверями?

      – Совершенно верно. Правда, когда мы прибыли на место преступления, тело Иванова лежало в подъезде. Сосед по площадке первым наткнулся на Василия Трифоновича. Затащил в тепло. Поначалу решил, что Иванов ещё жив. После позвонил нам и в «неотложку».

      – В котором часу сосед обнаружил тело? – сделал уточнение подполковник.

      – На рассвете. Точнее, в половину шестого.

      – Получается, Иванов пролежал на улице всю ночь?

      – Получается так.

      – И никто из прохожих его не видел?

      – Никто.

      – Вам не кажется это странным?

      – Нет. Не кажется.

      – Василий Трифонович проживал в последнем подъезде от дороги. Это метров пятьдесят, – неожиданно произнёс Малышев. – К тому же перед входом разросся густой кустарник. Он-то, судя по всему, и скрывал тело от прохожих.

      – А заодно и преступника от