Принимая во внимание. Станислав Рем

Вот так просто? Просто разработали, просто доложили.

      – А вас что, прислали узнать о плане или выяснить причины гибели Иванова?

      – Молодец! – Андрей Сергеевич шмыгнул носом: и почему поленился выяснить, какая погода в это время года в данной местности? Пальтишко было явно не для здешнего климата. – Только меня подобными доводами не достанешь, майор. Ты обязан мне помогать? Вот и будем от этого плясать. И запомни. Мне необходима любая деталь, как воздух. Из деталей складывается большое, целое. А нужно это следствию или нет – после разберёмся. Как говорится, отделим зёрна от плевел.

      – Не боишься копаться в грязном белье?

      – А что так осторожно высказался? Я покрепче добавлю: мы не в белье копаемся, а в дерьме роемся. Служба у нас такая, – спокойно отозвался подполковник. – Так что это был за план?

      Майор кивнул на гранитное невысокое крыльцо с мощным дубовым дверным блоком, с левой стороны от которого на голубом фоне под стеклом, красовалась информация следующего содержания: «Амурское областное управление внутренних дел»:

      – Пришли.

      – Вижу. Повторяю вопрос: что был за план?

      – Не понимаю, к чему эта детализация. Она же к смерти Иванова не имеет никакого отношения.

      – Товарищ майор, это я буду решать: имеет или нет. – Глебский мысленно одёрнул себя. Не так нужно общаться с пусть и временно, но исполняющим обязанности руководителя областного управления КГБ. Потому как требуется союзник, а не тормоз в расследовании. Андрей Сергеевич сгладил слова улыбкой и тут же продолжил более сдержанным тоном: – Поверь, майор, если подтвердится, что вашего руководителя убили уголовники, и, что самое главное, при нём не имелось никаких документов, а причина убийства не связана со служебными обязанностями, моя бригада тут же свернёт работу и вернётся в Москву. Без всяких претензий к кому-либо! Но до тех пор, пока я такого подтверждения не получу на руки, будем копать! Тщательно, скрупулезно, настойчиво! Вот потому меня и интересует всё, что происходило с Ивановым. Особенно в последние дни, перед смертью. Итак…

      Малышев посмотрел по сторонам, будто оттуда к нему могла подоспеть помощь.

      – Вам прямо сейчас и здесь обо всём доложить? Или, может, найдём другое, более пристойное место?

      – А чем тебя это не устраивает?

      – Холодно.

      – А кафе рядом есть?

      Малышев отрицательно покачал головой.

      Москвич посмотрел по сторонам. Широкая улица. Как гласила вывеска на здании милиции, «Имени 50-летия Октября». Судя по всему, центральная. Культурная. Аккуратная. Редкие авто. Редкие прохожие. А как же иначе: рабочий день в разгаре. Невдалеке, через дорогу, виднелось некое пятиэтажное, судя по внешнему виду, фабричное сооружение. Глебский указал на него рукой:

      – А это что?

      – Швейная фабрика. В народе называют «швейкой», – неохотно отозвался Малышев.

      – В центре города?

      – А чем вас фабрика-то не устраивает?

      – Меня? Устраивает! Да только погреться нас туда не пустят.

      – Может,