Панакия. Маншук Дайрабаева

диване с зажатой пилкой в руке.

      – Привет, – она растопырила пальцы, оглядывая результат своих творений. – Тебе нравится?

      – Лучше б жопу качала, – сказал Бось.

      Оля сузила глаза, и он понял, что она начинает заводиться.

      – А что не так с моей жопой? – спросила она, разворачиваясь к нему. При этом ее пышная грудь колыхнулась как бабушкин воскресный холодец.

      – Ничего. Она просто есть. – Бось вышел из комнаты.

      В спальне он переоделся в серую вытянутую майку и клетчатые шорты, вернулся в гостиную и сел за стол.

      Оля молча, но с громким стуком, поставила на стол две тарелки: с остывшими пельменями и с жареной колбасой. Бось накинулся на еду, запивая горячим чаем из кружки.

      – Терпеть не могу готовые пельмени, – пробубнил Бось.

      – Ты съел все до одной, – Оля села на табурет.

      – А ты приготовила что-то еще?

      Оля промолчала.

      – Я вообще предпочитаю домашнюю еду, – робко намекнул Бось. – Ты готовить умеешь?

      – Конечно умею! Но после работы у меня нет сил на готовку.

      Бось замолчал, вспоминая, как бабушка, после целого дня на рынке, всегда находила силы, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое.

      – А ты чего не ешь? – спросил он, цепляя вилкой кружок колбасы.

      – Я на диете.

      – Кончай уже со своими диетами, – еда осела в желудке, приятно грея его изнутри. Бось стремительно начал добреть. – Я и такую тебя люблю. – Он протянул руку, по привычке собираясь ущипнуть ее за складку под грудью. Но складки не было.

      Оля шлепнула его по руке.

      – Дурак, – она выпрямилась и подтянула низ облегающей футболки. – Че не женишься, если любишь?

      – Женюсь, – Бось подул на чай, – как только залетишь.

      Оля усмехнулась и посмотрела на него так, словно он был единственным идиотом в квартире.

      – Интересно, чем ты собираешься кормить детей. Пельменями?

      – Ну, у тебя же будет молоко. Малыш подрастет, а там что-нибудь придумаем. Я может через два года крутым бизнесменом стану. В костюме.

      – Ха-ха-ха! – Оля наигранно засмеялась. – Не смеши меня! Ты уже два года на улице стоишь. Торгуешь как проститутка непонятно чем. Вот разбогатеешь, тогда и поговорим о детях.

      – А что я могу сделать? – он развел руками. – Торговля сейчас плохая. Кризис. Доллар дорожает. Нефть дешевеет. Колька с Толиком тоже жалуются.

      – Лучше б твой Колька пошел на стройку кирпичи таскать, чем женскими трусами торговать.

      – Вован снова аренду поднял. Урод. Морду отъел, аж треснет скоро!

      – У тебя всегда Вован виноват. Он хотя бы на машине ездит.

      – Был бы у меня отец директором рынка, я бы тоже машину имел, – Бось представил себя на месте Вована. – Да я бы тогда вообще не работал. Зачем? – он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, – нанял бы человека… Он за тебя деньги собирает, а ты лежишь… Пиво пьешь…

      Оля отошла и села на диван.

      – Баран.

      – Я