Панакия. Маншук Дайрабаева

пилюли водой, всунула вторую половину обратно в упаковку и отправилась в салон.

      – Ты уже десятый раз к зеркалу подходишь, – сказала офис-менеджер Маша. – Таблетки новые пьешь?

      Оля, натянула блузку на животе, защепив пальцами с боков, и повернулась к зеркалу боком.

      – На диету села. Утром встаю пораньше, бегаю. Не ем после семи. Есть эффект?

      – Нету.

      – Так я и думала, – с досадой сказала Оля, возвращая блузку на место.

      – А сколько дней-то прошло?

      – Месяц, – солгала Оля.

      – Месяц? – Маша приоткрыла рот от удивления. – Да ну его! Пойдем, чай попьем. Я печенье принесла.

      – Сама ешь свое печенье. Я похудеть хочу! А ты разве нет?

      – Зачем? – Маша опустила голову и оглядела свою фигуру. – Я женственная. Главное, талия у меня есть. И вообще я «песочные часы».

      Оля, оторвавшись от созерцания себя в зеркале, повернулась и посмотрела на Машу.

      – Ты не часы. Ты – гитара. Не такая уж и тонкая у тебя талия.

      – Завидуешь, – Маша добродушно усмехнулась. – У тебя вообще талии нет. Даже намека. Пошли, пошли. Съешь печеньку и сразу станешь добрее.

      – Маш, ты – сатана. Ладно, у меня все равно до двух окошко. С чем печеньки?

      К концу дня Оля, навертевшись у зеркала, начала терять надежду на быстрое похудение. Ей хотелось чуда. Чудес конечно не бывает, но в этот раз она поверила. Ее не тошнило. Не рвало. И даже аппетит не пропал. Хорошо, что Светка заболела и не пришла. Сегодня ей не хотелось смотреть на ее плоский живот и стройные ноги.

      Обслужив последнего клиента, в шесть часов Оля вышла из салона. Но не прошла и пяти шагов, как заметила, что поравнявшись с ней, медленно едет джип босса.

      – Оленька, на улице так жарко, – лысая голова Демиса Георгиевича высунулась из окна джипа. Он неторопливо прошелся по ней взглядом. Затем одобрительно улыбнулся и сказал: – Садитесь в машину, я подвезу.

      Оля кожей чувствовала пять пар глаз, наблюдавших за ней из окна салона. Она расправила плечи. Пускай себе смотрят. Настал тот день, когда и она отправится с Георгиевичем в закат.

      Она обошла машину, села на переднее сиденье и пристегнулась.

      – Вы знаете, где я живу?

      – Я знаю все, – он подмигнул.

      Машина тронулась. Демис Георгиевич вел машину одной рукой. Вторую он положил ей на бедро. Широкая мужская ладонь и пухлые пальцы были покрыты темными волосками, такими длинными и густыми, что казалось из них можно плести косички. Оля задумалась. Странно, что волосы у босса растут где угодно, кроме головы. Вот бы всю эту растительность собрать на его лысине.

      Ладонь была горячей. Когда он, наконец, отнял руку, чтобы переключить коробку передач, Оля заметила влажные пятна на своей коже.

      Интересно, это его пот или ее? Или их пот смешался?

      Босс припарковал машину в квартале от квартиры Бося возле стройки. Оля разочарованно молчала: Демис Георгиевич привез ее не в закат, а домой. Заглушив двигатель, не говоря