Панакия. Маншук Дайрабаева

покачала головой, затем взглянула на Бося и снова покачала головой.

      Не вставая с места, Бось махнул рукой влево, – вот здесь брелки, фонарики, – затем вправо, – здесь сувениры.

      Девушки стали рассматривать товар. Минут пятнадцать. Конечно же, сейчас они попросят показать что-нибудь с самого верха, и он возьмет палку, потянется наверх, по пути задевая и роняя другие товары. Затем они захотят что-нибудь такое же, но другого цвета, он нырнет вглубь контейнера, найдет это что-то другого цвета. Потом они попросят показать что-нибудь интересненькое, он покажет им какую-нибудь хрень, хреновее предыдущих. Девушки все это повертят в руках и скажут…

      – Мы подумаем.

            Бось разложил товар по местам и снова сел. Из-за перегородки показался Коля.

      – Сохатый, привет. Разменяешь? – он махнул тысячной купюрой.

      Окружающие никогда не называли Бося по имени или по фамилии. А те, кто не учился с ним в школе, наверное даже не знали, что он был Борис а не Бось, и что он Сохов, а не Сохатый.

      Бось привык. Ему было все равно.

      – Не-а. Торговля с утра слабая.

      – Да-а-а. Жара-а-а, – тощий Колька подошел и встал рядом в тень. Он запустил пальцы обеих рук в жидкие волосы цвета сажи, взъерошил их в надежде остудиться, и стал похож на туалетный ершик. – Эти купили че-нить?

      – Нет. Постояли, посмотрели и ушли, – Бось сплюнул. – Задолбали такие барышни! Ходят, как в музей поглазеть! Перетрогают все, а потом: «мы подумаем». – Бось тонким голосом передразнил девушек.

      – Ага. Но я все равно пихнул им вещей на три тысячи, – Колька самодовольно улыбнулся. Но затем посмотрел в сторону прохода и его улыбка увяла. – Вован идет. Блин, у меня мелочи нет.

      Вован собирал дань с подданных, проще говоря, взимал арендную плату за место. Он шел по пингвиньи, переваливаясь с ноги на ногу, тяжело дыша приоткрытым ртом. Каждое утро Вован осматривал торговые ряды, глядя на продавцов, как сюзерен на вассалов, собирал деньги, и на этом его работа заканчивалась.

      – Хоть бы у этого «дрыща» тромб оторвался, – шепнул Бось, глядя как он приближается.

      Вован, неотвратимый как смерть и налоги, подошел к Босю, утирая лоб носовым платком. Бось протянул тысячу рублей. Вован вытащил из набедренной сумки заготовленный чек с печатью и протянул сдачу.

      – Эй! – Бось взглянул на свою ладонь, сжимающую мелкие купюры. – Здесь четыреста!

      – Аренда подорожала.

      – В прошлом месяце уже дорожала!

      Вован взглянул на Бося из-под полуопущенных век.

      – Нефть упала. Доллар растет. Не нравится – освободи место желающим, – сказал он равнодушно.

      Колька тоже протянул тысячу и молча получил свою сдачу. Вован аккуратно положил деньги в сумку и двинулся дальше к контейнеру Толика, торговавшему детскими вещами.

      Обведя контейнер ненавистным взглядом, Бось засунул сдачу в карман.

      – Причем тут нефть? Причем тут доллар? – сказал он, убедившись, что Вован отошел на достаточное расстояние.

      – Терпеть его не могу, – сказал Колька сжимая кулаки.

      – Я тоже. А с другой стороны – завидую. Да, он тупой,