Меня нет. Дмитрий Тагунов

последовал за ним.

      В изрешечённой пулями кабине «МААЗа», стукнувшись головой в руль, сидел мёртвый Дима Тополев. Спину и живот его покрывали тёмные пятна крови, руки безжизненно повисли, взгляд из-под полуприкрытых век выражал пустоту. Павел стоял, не зная, что делать дальше. Бонус выглянул из-за его плеча, нервно вздохнул и, отодвинув товарища, извлёк тело из кабины.

      Резко пахнуло кровью и смертью. Павел побледнел, отступив на шаг. Попытался себя убедить, что нужно помочь другу, но не смог себя пересилить. Бонус оттащил Тополева от грузовика и вернулся, оттряхивая руки.

      – Они его достали. Он был уже мёртв, когда грузовик остановился. Роботы продолжали стрелять, пока не осталось ни одной движущейся цели. И сделали своё дело, но поздно, слишком поздно.

      – Ведь это мог быть и я, – не своим голосом сказал Павел.

      – Мог быть. Но, видно, судьба у тебя такая – выжить. Во что бы то ни стало. Бережёт тебя судьба.

      Они обменялись взглядами. Бонус, конечно же, знал биографию Павла. Знал о том случае с аварийной посадкой лайнера. И его слова не были пустым трёпом. Он верил в то, что говорил.

      – Давай-ка, – решил толстяк, – забирай свои вещички и тащи ко мне. Всё равно мы не можем тащить за собой твой грузовик. Я помечу это место на карте, потом на теплоплане вернёшься. Есть у меня один знакомый пилот…

      Павел спорить не стал. Очень не хотелось вновь расставаться с, казалось, навсегда потерянной машиной, к которой уже успел привыкнуть, но Бонус прав. Он проник в брюхо грузовика, набил две сумки одеждой, документами и приборами, захватил свой коммуникатор и выбрался наружу.

      – Дальше я поведу, – не глядя на друга, сказал он, закидывая сумки в «Европу».

      – Как скажешь, – не стал возражать здоровяк. – Водитель ты опытный. Грузовик хоть на Плутон посадишь. Только я тебя прошу, не гони сильно. Ладно?

      – Ты всю ночь ехал. Отдохни.

      На Павле лица не было. Он по-прежнему избегал смотреть на друга. Слишком много потрясений довелось пережить за эти дни. Нельзя так. Никаких нервов не хватит.

      И всё-таки за рулём пришло спокойствие. Появилась уверенность. Опытный водитель чувствует себя за рулём в своей тарелке.

      «Европа» заурчала, издала механический скрип и сдвинулась с места, медленно набирая ход. Лихо взлетела по склону на очередной гребень, выбираясь из котловины, и взяла курс к недалёкой уже цели.

      – Я же просил не гнать, – взмолился Бонус, почувствовав, как езда по песку превращается в скоростное скольжение.

      Но Павел его не слушал.

***

      Когда они вскрыли трюм «Свободы», у Бонуса невольно вырвалось:

      – Ёлки-палки!

      Павел был с ним полностью согласен. Надежно уложенные в стальные соты, в сторону развороченной кормы корабля смотрели полукруглые колпачки ракет, под металлическим кожухом которых скрывались вытянутые конусы ядерных боеголовок. Грозное и немного устаревшее оружие, пролежавшее полтора века в песках Марса, казалось посланцем