Меня нет. Дмитрий Тагунов

полотно дороги здесь темнело, превращаясь в утрамбованный грунт, и волей-неволей пришлось сбросить скорость до ста двадцати километров в час. Иначе грузовик мог бы стать неуправляемым, потеряв сцепление с поверхностью.

      – Эй, проктолог! – раздалось вдруг из радиоприёмника. – Чёрная «Арктика», слышишь?

      – Что там у тебя такое, Петрович? – заинтересовался Бонус.

      – Да едет уже второй час за мной, в зад заглядывает. Поворачивает всюду. Бесит. Чёрный грузовик с чёрным контейнером.

      – И не отзывается?

      – Не отзывается. Глухонемой, наверно. Или забыл рацию включить.

      – На «Арктике» обычно америкобританцы разъезжают. Они, вроде, на другой волне переговариваются.

      – И чего делать?

      – А ты не психуй, – дал Бонус дельный совет. – Может, сам отлепится.

      – Надеюсь. А то уже реально бесит.

      Павел послушал ещё их болтовню и выключил приёмник. Он подъезжал к Шаронову – научному городу, построенному внутри одноимённого ударного кратера на самой границе долины Касэй. Сквозь каменную корону кратера вели несколько туннелей, и одним из них воспользовался Павел, въехав в город с юго-восточной стороны.

      Быстро прошёл весовой контроль. Отметился на посту у офицера КСБ. И вот уже ехал по подземному ярусу Шаронова, выбирая самые просторные улицы. Миновал площадь Мыслителей, в центре которой стоял скромный памятник Евгению Долматовичу. Свернул на проспект Кирилла Коробкина. Выехал на улицу Виктора Наваринцева.

      Здесь. Пятый дом с правой стороны.

      Остановившись во дворе среди десятиэтажных коробок жилых домов, Павел выбрался из кабины, потянулся, включил сигнализацию и уверенно направился к знакомому зданию. В подъезде пахло химической чисткой. Лампочка на лестнице первого этажа традиционно не горела.

      Марсобойщик поднялся на третий этаж и позвонил в двадцать седьмую квартиру. Никто не отозвался, пришлось звонить снова. За дверью послышались шаркающие шаги, и тревожный голос с той стороны спросил:

      – Кто?

      – Это Паша.

      В квартире, кажется, удивились. Потом послышалось негромкое «сейчас», и дверь, щёлкнув, отворилась. На пороге стояла женщина за сорок в одном халате и тапочках. Тёмные волосы растрёпаны и явно нуждались в помощи расчёски. Лицо бледное, усталое, с типичными русскими чертами. Глаза покрасневшие от тяжёлой работы.

      Светлана. Стюардесса с того самого злосчастного рейса «Енисея».

      – Здрасть, тёть Свет.

      – Привет, Паш. Ты откуда так внезапно?

      – Проездом. – Павел дёрнул щекой, словно вспомнил что-то неприятное. – Слушай, я у тебя тут перекантуюсь пару часиков. Можно?

      – Да проходи, конечно. – Она впустила его внутрь. Закрыла дверь, нашла какие-то тапочки. Велела: – Разувайся. Чай будешь?

      – Попозже, – неохотно ответил марсобойщик. Он внимательно осмотрелся по сторонам. – Где сын?

      – В школе, надеюсь.

      – Прогуливает?

      Светлана