Повести и рассказы. Андрей Платонов

и норовили совсем перекувырнуть. Но «Марс» упорно отфыркивался и метался по волнам, еле живой от своего упрямства. Он хотел пристать к «Шане», но волна откидывала его прочь в пучину.

      Вся команда «Марса» и двадцать человек разведки, которую он вез, стояли на палубе, держась за снасть.

      Люди что-то бешено кричали на «Шаню», но гром бури рвал их голоса, и ничего не было слышно. Лица людей затмились бессмысленностью, глаза выцвели от злобного отчаяния, и смертельная бледность на них лежала, как белая намазанная краска.

      Казнь наступающей смерти терзала их еще больше от близости «Шани». Люди на «Марсе» рвали на себе последнюю казенную одежду и рычали по-звериному, показывая даже кулаки. Они вопили сильнее бури, а один толстый красноармеец сидел верхом на рее и ел хлеб, чтобы зря не пропал паек.

      Глаза гибнущих людей торчали от выпученной ненависти, и ноги их неистово колотили в палубу, обращая на себя внимание.

      Пухов стоял наверху и глядел на «Марс».

      – Чего они там бесятся? – спросил он у комиссара. – Тонут, что ли, или испугались чего?

      – Должно быть, течь у них, – ответил комиссар, – надо как-нибудь помочь!

      Красноармейцев в трюме было не удержать. Они стояли на палубе и тоже что-то кричали на «Марс», позоря испуг несчастных.

      Вся «Шаня» терзалась за отряд и команду «Марса»; командир в бешенстве кричал на капитана, комиссар тоже ему помогал, а капитан никак не мог подойти к «Марсу».

      Когда «Шаню» подшвырнуло к «Марсу», то оттуда закричали, что вода уже в машинном отделении.

      Еще послышалась с «Марса» гармоника – кто-то там наигрывал перед смертью, пугая все законы человеческого естества.

      Пухов это как раз явственно услышал и чему-то обрадовался в такой неурочный час.

      В затихшую секунду, когда «Марс» подскочил к «Шане», чистый голос, поверх криков, вторил чьей-то тамошней гармонике:

      Мое яблочко

      Несоленое,

      В море Черное

      Уроненное…

      – Вот сволочь! – с удовольствием сказал Пухов про веселого человека на «Марсе» и плюнул от бессильного сочувствия.

      – Спускай лодку! – крикнул капитан, потому что «Марс» торчал одной палубой, а корпус его уже утонул.

      Лодка, еле опущенная на воду, сейчас же трижды перевернулась, и два матроса на ней исчезли невидимо куда.

      Вдруг крутой взмах шквала схватил «Марса» и швырнул его так, что он очутился над «Шаней».

      – Сигай вниз! – заорал усердней всех Пухов.

      Люди на «Марсе» вздрогнули, помертвели до черноты лица и бросились как попало вниз – на палубу «Шани». Падая на «Шаню», они валились, как дохлые тела, и ломали руки ловившим их, а Пухова совсем сшибли с ног. Это ему понравилось.

      – Легче, – шумел он. – На Врангеля шли, черти, а чистой воды боятся!

      Через несколько секунд весь «Марс» сгрузился на «Шаню», только двое пролетели мимо, промахнувшись в морскую прорву.

      На «Марсе» что-то гулко заныло, и он разлетелся от