Варшава. Владимир Козлов

дальше, мы не видели.

      Мы потом купили «пирамиды» за 295 рублей у толстой высокой тетки.

      На остановке папа сказал:

      – За рэкетиров надо сказать спасибо телевизору и газетам. Где-то в одном месте появились – и сразу про них узнала вся страна. Эти ребята занимались бы чем-нибудь другим, может, тоже криминальным, но другим, если бы не знали про рэкет…

      Подходит красномордый курносый мужик, с ним – худой прыщавый пацан, лет четырнадцать. Мужик щупает кроссовок у меня в руке.

      – Какой размер?

      – Сорок первый.

      – Сколько дерешь?

      – Две с половиной.

      Мужик сует пальцы в кроссовок, колупает грязным ногтем клей на подошве.

      – А кожа натуральная?

      – Не знаю, наверно.

      – Все равно дорого. Сколько скинешь?

      – Сотню могу, но это – максимум.

      Мужик еще раз щупает кроссовок, кривит губы. Пацан тянет его за руку.

      – Ладно, если что – еще подойдем.

      По базару идет Малиновская – она вела у нас физику в одиннадцатом классе. Она – с мужем и дочкой, дочке лет двенадцать. Не замечает нас, проходит мимо. Антон говорит:

      – Прикинь – если б Малиновская у нас кофту купила? Я б ей пару сотен скинул по старой памяти…

      Мы смеемся.

      Народу – все больше и больше. Из толпы выныривает пацан. Лет шестнадцать, стриженный наголо.

      – А, вот – кроссы ничего! Какой размер, сорок второй?

      – Да, – говорю я.

      – Вот как раз деньги за практику получил, половину мамаше, половину себе. Мерить не буду. И так видно – самый раз.

      Пацан отсчитывает деньги. Я достаю из сумки второй кроссовок, отдаю ему, сую купюры в карман. Пацан кладет кроссовки в пакет, отходит.

      Антон хохочет.

      – Молодец, так и надо этих лохов. Они ж у тебя сорок первый были, да?

      – Ага.

      Три часа. Мы – голодные и замерзли. Я продал весь свой товар – немного дороже, чем брал, почти окупил поездку. У Антона еще много не продано.

      – Все, надо сваливать, – говорит он. – Еще и рэкетиры могут доколупаться. Они обычно не лезут к тем, у кого мало шмоток, только если под конец базара, когда мало народу.

* * *

      Идем с папой к остановке. Он несет мою сумку, в ней банки с вареньем и овощными салатами.

      – Ну что, не получился из тебя бизнесмен? – спрашивает папа.

      – Почему не получился? Я ж не прогорел. Еще и на кассетах что-то заработаю…

      – Дело не в этом, Володя. Надо, чтобы каждый занимался своим делом, понимаешь? Только в своем деле ты можешь чего-то добиться. А эти ребята, которые ездят на старых «фордах» – на них равняться не надо. Каждому свое, ты понимаешь? «Йедем дас зайне», как это звучит по-немецки.

      – Можно подумать, я знаю, чем мне надо заниматься…

      – И неудивительно, что не знаешь. Это – дело непростое. Я вон только после армии понял… Так что, у тебя время есть.

      Он сует руку в карман, вынимает потертую зеленую купюру.

      – Держи.

      – Что это?

      – Пять долларов. Тебе на жизнь.

      – Не