Варшава. Владимир Козлов

от нас садятся два мужика и тетка. Им лет по тридцать пять, все в польских джинсах-«мальвинах» и турецких «половиках».

      Таня говорит:

      – Смотри, какие колхозники. Как только таких сюда пускают?… Ну что, опять танцевать?

      – Не, я посижу, что-то неохота.

      Пью сок мелкими глотками. Водка слегка дала по мозгам. Народу уже много. Человек двадцать танцуют на помосте, остальные бухают. На столике «колхозников» – две бутылки шампанского, бутылка водки и шоколадка.

      Медляк. Таня подходит к столику, садится, допивает сок.

      – Не спи, замерзнешь.

      – Ага.

      – Проще надо быть, Вова – и люди к тебе потянутся. – Она улыбается. – А то сидишь с таким лицом сурьезным…

      Я пожимаю плечами.

      Мужик из «колхозной» компании встает, подходит ко мне. Он наклоняется к уху и шепчет:

      – Послушай, братан… Можно пригласить твою даму?

      От него воняет водкой и потом.

      – Как хотите.

      Он поворачивается к Тане:

      – Приветствую. Можно вас пригласить?

      – А вы шампанским угостите?

      Лицо мужика кривится, он шепчет мне:

      – Пусть скажет спасибо, что не одна, а с тобой. А то я бы ей показал. Одни, блядь, суки кругом.

      Таня танцует с двумя чуваками. Один что-то кричит ей, она знаками показывает, что не слышит. Рядом отплясывают «колхозники». Тетка расстегивает рубашку, мотает грудями в белом лифчике. Мужики скалятся.

      Я поднимаюсь, надеваю куртку, иду к выходу.

      На улице – дождь. К тротуару прилипли листья.

* * *

      Выхожу из лифта, достаю ключ, сую в скважину. Замок заедает, я кручу ключ в одну сторону, в другую. Не открывается. Кручу еще. Дергаю дверь. Она не заперта. Я захожу в квартиру. В прихожей, на кухне и в хозяйкиной комнате горит свет.

      Снимаю ботинки, куртку и заглядываю на кухню. Тетя Нина сидит на табурете, голова – на столе. Спит. Я трогаю ее за плечо, спрашиваю:

      – Вам что, плохо? Вы заболели?

      Она открывает глаза, тупо смотрит на меня.

      – А… Вовачка. Квартирантик ты мой залатой…

      От нее воняет самогоном. Внизу, около плиты – пустая бутылка.

      – Я это самое… Ну, напилась, короче. Ай, пашло оно усё на хер…Да?

      – Точно. Самое лучшее средство – набухаться, и все будет классно, просто супер.

      – Правильна гаварыш, Вовачка. Супер-пупер. – Она дебильно улыбается.

      – Ну и чего вы напились? Что случилось?

      – Ай… На хер…

      – Ну, как хотите.

      Я выхожу из кухни. Дверь в ее комнату открыта. На диване, посреди смятой простыни – большое мокрое пятно. Я захожу в свою комнату, захлопываю дверь. Вытаскиваю из стопки книг внеклассное чтение по английскому – «Daddy Long Leg». Сажусь за стол, читаю вслух отрывок на завтра.

      На кухне тетя Нина фальшиво поет:

      Тячэ вада у ярок

      Тячэ вада у ярок

      Лодачку занясло

      Вада халодненька

      Лодачка тоненька

      А я мало-о-оденька-а-а-а.

      Я резко отодвигаю стул, встаю, подхожу к двери, приоткрываю.

      – Тетя Нина, можно потише? Я все-таки учусь.

      – Да,