Плоды земли. Кнут Гамсун

Ингер относится к ней враждебно.

      – А я-то думала, опять попаду кстати, – деликатно замечает Олина.

      – Как так?

      – Да ведь надо бы крестить третьего. Разве нет?

      – Нет, – отвечает Ингер, – ради этого тебе не стоило беспокоиться.

      – Вот оно что!

      Олина принимается расхваливать мальчиков, как они выросли, какие стали хорошенькие, Исаака, который распахал столько земли и опять как будто что-то строит, – просто чудеса, другого такого двора и не найти!

      – Скажи ты мне, что ж такое он строит?

      – Не знаю, спроси у него сама.

      – Нет, – говорит Олина, – неудобно мне. Я только хотела посмотреть, как вы все здесь поживаете, потому что это для меня большая радость. Ну, про Златорожку-то я не стану и спрашивать и поминать, она попала куда следовало!

      Некоторое время проходит в дружной болтовне, и Ингер уже не так сердита. Когда часы на стене начинают отбивать свои гулкие удары, на глазах у Олины выступают слезы, в жизни она не слышала такого боя – чисто орган в церкви! Ингер снова преисполняется щедростью и великодушием к своей бедной родственнице и говорит:

      – Пойдем в клеть, покажу тебе свою тканину!

      Олина проводит у них весь день. Она разговаривает с Исааком и расхваливает все его дела.

      – Я слыхала, ты откупил по миле во все стороны, неужто нельзя было получить задаром? Кто это тебе позавидовал?

      Исаак слышит похвалы, которых ему так недоставало, и опять чувствует себя человеком.

      – Я у правительства откупил землю, – отвечает он.

      – Ну да, ну да, только оно могло бы и не обдирать тебя, это самое правительство! Что это ты строишь?

      – Сам не знаю. Так, пустяки.

      – И все-то ты строишь! У тебя и двери крашеные, и часы с боем на стене, должно быть, надумал построить чистую избу?

      – Будет тебе чепуху городить! – отвечает Исаак. Но он польщен и говорит Ингер: – Сварила бы каши на сливках для гостьи.

      – Нету сливок-то, – отвечает Ингер, – я только что сбила из них масло.

      – Вовсе это и не чепуха, да ведь я женщина простая, вот мне и интересно, – спешит вставить Олина. – А если это не чистая изба, тогда, значит, огромный домище – для всего твоего добра. У тебя ведь и поля, и луга, и все остальное течет молоком и медом, чисто в Библии.

      Исаак спрашивает:

      – А в ваших местах какие виды на урожай?

      – Да ничего себе. Только бы Господь не спалил его и нынче, ох, грехи мои тяжкие! Все в Его воле и власти. Но такого замечательного урожая, как у вас, в наших местах и в помине нет, куда там!

      Ингер расспрашивает про остальную родню, в особенности про дядю Сиверта, общинного казначея, он гордость семьи, у него и сети, и невода, он уж и сам не знает, что ему делать со всеми своими богатствами. Во время этого разговора Исаак отходит все дальше на задний план, о его новых строительных затеях и вовсе позабывают. Под конец он не выдерживает и говорит:

      – Раз уж тебе непременно