Срывай с гвоздя крылья. Талант дается… каждому по его силе (Святое Евангелие). Елена Чиркова

бросилась к дому. Вбежала в нашу коморку. Марина лежала в той самой позе, что и вчера.

      – Спит. – Подумала я. – Если резать вены, вдруг больно будет, вдруг наделаю шуму?

      Я решила съесть таблетки. Тихонечко вытянула из серванта коробку с лекарствами. Утащила на кухню, начала лихорадочно выколупывать таблетки из упаковок. Складывала в пригоршню, резко закидывала в горло, глотала, запивая водой из стакана. Я уже не соображала, что делаю, когда почувствовала, как Марина больно сдавила мне запястье.

      Потом все было, как в тумане. Мать, согнув меня в животе, сунула в мой рот свою руку. Я блевала на пол желтой воздушной пеной (в школе давали яичницу). В пене плавали не успевшие раствориться таблетки, похожие на катышки пенопласта.

      Конечно же, я осталась жива. Мариша много лет проработала в приюте. Пусть в столовке. Но первую помощь оказать она мне смогла.

      Мои отношения с материю с того дня совсем не заладились. Она не устроила мне разборок. Не плакала. Не кричала. Ходила недоступная. Холодная. Молчаливая.

      Мне казалось, что с того самого дня она принялась ждать, когда я уеду. Это был хороший выход для нас обеих.

      Я любила мать. Но как «растопить лед» я не знала. Марина не шла на сближение. Я чувствовала себя ненужной, заброшенной, одинокой.

      Что мне оставалось делать?

      Я стала мечтать о том, чтобы поскорей закончить восьмилетку и уехать в город, поступать в кулинарное профтехучилище.

      Глава 15

      …И вот я уже неделю пакую чемодан. Билет на рейсовый автобус до Перми куплен, третий день лежит в почетно-укромном месте: в лакированной деревянной шкатулочке, стоящей в серванте.

      Моя юность совпала с девяностыми, потянувшими за собой телевизионные сеансы Кашпировского, нескончаемые сериалы про «Просто Марию» и «Рабыню Изауру», новых русских в «малиновых» пиджаках, крутой разгул мошенников и хулиганов, а так же повальный дефицит.

      Однако, все перечисленные компоненты были как соль, приправа и перец к жизни всякого тогдашнего человека. И городская веселая пора мелькала передо мной счастливыми днями, подобно камушкам в игрушечном калейдоскопе. Я молодой козой спешила везде успеть. И успевала.

      В общежитии, где я тогда поселилась, нас, студенток-поварих называли «поварешками». Еще говорили, что все «поварешки» рано или поздно обязательно растолстеют, и что, дескать, у нас от горячо пылающих плит всегда морды красные.

      Я нисколечко не сердилась на будущих швей-мотористок, и парикмахерш. Выбранная профессия мне очень нравилась. Я мечтала варить наваристые харчо и рассольники огромными кастрюлями в рабочей столовой. Примерно, как Тося в фильме «Девчата».

      Мечтала, что на обед будут приходить молодые сильные парни с соседней стройки, а я, Ангелина Скороходова, тут как тут.

      – Вам, шницель или рыбную котлетку, молодой человек? – Вежливо спрошу я изрядно проголодавшегося красавца.

      – Мне то и другое, – ответит