Срывай с гвоздя крылья. Талант дается… каждому по его силе (Святое Евангелие). Елена Чиркова

>А я никогда в жизни не видела рояля. Тем более белого. Поэтому обалдела.

      – Ну что, Прекрасная, – настроение каково? – Пихнула я локтем Елену.

      Елена даже бровью не ведет, катит чемодан к стойке регистрации, рассеянно глядит по сторонам, меня в упор не видит. Ну, ничего. За много лет я привыкла.

      – Ну что, настроение каково? Во! – Сама себя веселю я, привычно сплетая из пальцев правой руки знакомый каждому ребенку, воодушевляющий жест. Левой – прижимаю к боку книгу кулинарных рецептов. Люблю почитать про еду, когда делать нечего.

      Елена становится в очередь, на регистрацию, вытягивает из сумочки документы. Сижу, жду, подперев рукой щеку, по – пацански развалившись на пластиковом жестком стуле, вытянув ноги, глаз не свожу со своей Прекрасной.

      Елена. Моя Елена…

      Если посмотреть со стороны, мы та еще парочка.

      Елена – балерина, сероглазая красавица с темными вьющимися волосами, словно речные водоросли.

      Я – привет из девяностых. Обесцвеченная овечья челка низко-низко над желудевыми глазами; джинсы-варенки да белая майка-алкоголичка.

      Мне тридцать. И мне всегда будет тридцать.

      Регистрация на рейс окончена. Сидим, ждем теперь вместе. У Елены в глазах страх. Она всегда дрожит перед полетом. Дрожит всегда, а меня позвала в первый раз. Так что я не только рояль, но и аэропорт в первый раз вижу.

      Ну, все. Нам пора.

      – Самолет летит, самолет гудит… – Радостно шагаем по «рукаву», прямиком к одинаковым стюардессам. – У-у-у, мы летим в Москву-у-у.

      Глава 2

      Пассажиры толпятся в проходе. Занимают места.

      Я прикасаюсь к запястью Елены. Пульс участился. Нервничает.

      – Что делать?

      С тех пор, как я рядом с Еленой, вопрос «что делать?» стучит в моих висках постоянно. Как звук колес в вагоне скорого поезда: « Что делать? Что делать? Что делать»?

      Но этим утром я точно знаю, что делать. Заранее подсуетилась.

      Заботливый город Амстердам.

      Он уже разложил в ароматных кофейнях, газетных киосках, в аэропортах и на бортах самолетов свежую прессу с культурной новостью: звезда российского балета, Елена Черепахина, предпочитает на ужин жареную картошку.

      Итак, пресса! На борту самолета есть свежая пресса.

      Срываюсь с места по направлению к стюардессам. Еще перед взлетом они должны раздать пассажирам газеты.

      …А вот и газетки. Свеженькие. Аккуратненькие! Стюардесса катит тележку и улыбается.

      Улыбаюсь и я. Радостно сую руки в карманы потертых штанов. Привычка.

      Наконец, улыбается и Елена, потому что на откидной столик ложится газета с ее фото.

      «А ведь только вчера снимок сделали», – читаю я мысли Елены.

      А дело было так. Труппа российского балета прилетела на гастроли в Амстердам, представлять балет «Щелкунчик». Елена – солистка, восходящая звезда. Она Машу танцует.

      Выступление прошло успешно. После спектакля, в гримерку к Елене постучал интервьюер. Елена его впустила.

      Я сидела, набычившись в углу, нервно теребила угол пыльной багровой шторы и думала: «Ну, как же галантен этот молодой голубоглазый голландец»!

      Ревную?

      Ревную.

      Елена присела на краешек бардового, с золотым орнаментом, кресла, положив руку на изящный подлокотник. Острые Еленины позвонки, торчащие из усталой, едва опавшей спины; ноги, сплетенные в неправдоподобно красивую композицию – делали ее похожей на вымышленное создание из, только что оконченной сказки.

      И мне вдруг жутко захотелось, чтоб перед голландцем сидела бы сейчас не Маша! Было бы забавно, если мгновение спустя, Еленин носик удлинился бы, вдоль позвоночника пробилась бы, и сразу ощетинилась серебристо-серая шерстка.

      – Эге – гей! – Озорно вскрикнула бы Елена. – Где ты, Мышиный Король? Жди меня! Я с тобой.

      Елена выскользнула бы из приторно – нежного, в атласных розовых ленточках, сценического платья, и мышью юркнула бы в норку, вслед за поверженным Мышиным плохим Королем.

      А красавчик – интервьюер остался бы «с носом»! Вот такая фантасмагория.

      Но – нет. Мои мечтанья не сбылись. Елена по-прежнему сидела в кресле. Красиво-каменная.

      Самодовольный блондинчик считывал с бумажки заготовленные вопросы.

      – Елена, что вас восхышает покушать?

      – Покушать? О… Я обожаю картошку.

      – Картошку? Но в Голландии много, очи-и-инь много элитной картошки!

      – Здорово. У нас в России тоже много картошки. Моя бабушка отлично жарит картошку с луком и укропом.

      – Не —е-ет! Вы такая тонкая. Вы что, почитаете картошку?

      – Почитаю. Еще как почитаю. Особенно на ужин! – Картинно, якобы от раскаянья, вздохнула Елена.

      – Елена, я не очень