Смерть Вазир-Мухтара. Юрий Тынянов

терпеть не мог нерасторопной прислуги.

      – Войдите.

      Никто не входил.

      Он сам открыл дверь. «Свинья», – хотел он сказать. Его приветствовала водянистая улыбка и глаза, выразительные, как морская вода.

      В его дверь стучался доктор Макниль.

      Он стоял перед ним с тем выражением лица, которое называлось в Тебризской миссии улыбкой, и «молчаливо» говорил Грибоедову: «А вот и я».

      Грибоедов позеленел. Он постоял перед англичанином, загораживая вход.

      Вдруг он развеселился.

      «Вот и тебя чёрт принес», – подумал он с вежливой улыбкой и сказал по-английски:

      – Какая встреча! Рад вас видеть, дорогой доктор.

      Грибоедов придвинул кресла и, по-английски сберегая слова в разговоре, молча указал на завтрак.

      Но англичанин отказался от завтрака. Он прикоснулся жестом доверия к рукаву Грибоедова, как к камню, и произнес тихо и весело:

      – Я ваш сосед. Рядом.

      – Как странно. Когда вы успели, доктор?

      И подумал по-русски: «Сидел бы себе в Тебризе».

      – Меня послал лорд Макдональд[115], – ровно сказал англичанин, – с поручением ходатайствовать о наградах некоторых чинов нашей миссии.

      Макдональд был английский посол в Персии.

      – Так вас ведь уже наградили, доктор…

      За посредничество при заключении Туркманчайского договора английская миссия была награждена орденами.

      – Свыше меры, – скучно ответил доктор. – Но забыли препроводить бумагу королевскому правительству с просьбою позволить ношение орденов в Великобритании. Без этого они недействительны.

      – И поэтому вы скакали из Тебриза в Петербург?

      – Вы знаете, мистер Грибоедов, то высокое значение, которое лорд Макдональд придает орденам. Полковник и леди шлют вам свои лучшие приветы.

      – Я благодарен полковнику и леди.

      – Ваша Москва – превосходный город, – сказал англичанин без всякого выражения, как говорят учителя в школах. – Петербург меня радостно удивил своим гостеприимством. Мистер Нессельрод отличается любезностью и широтой взглядов. Он один из величайших государственных умов России.

      – Он болван, – сказал вдруг громко Грибоедов и покраснел.

      – A bold man[116].

      И Грибоедов потряс головой с видом живейшего согласия.

      – Вы счастливы, – сказал равнодушно доктор Макниль, – имея такую родину, и такая родина счастлива, имея таких людей.

      – Вы кажетесь усталым, доктор, и говорите подряд все комплименты, какие знаете.

      – Я, кажется, действительно устал, мой милый друг, – поглядел на него морской водой доктор. – Путешествие по таким пространствам и по таким ничтожным поводам. Что мне Гекуба?[117]

      – Вы цитируете Гамлета?

      – У каждого англичанина есть право на сумасшествие, – сделал доктор гримасу. – У других наций, впрочем, тоже.

      Англичанин говорил ровным голосом, не задумываясь над ответами. Взгляд его не выражал решительно ничего. Сюртук, слишком обтягивавший, и тугие воротники были, пожалуй, дурного вкуса, но в Тебризе и

115

Макдо́нальд Джон Киннейр (?—1830) – полковник, английский посол в Персии с 1826 г., один из организаторов разгрома русской миссии в Тегеране, во время которого был убит Грибоедов.

116

Смелый человек (англ.).

117

Что мне Геку́ба? – Гамлет в одноименной трагедии Шекспира, потрясенный чувством, с каким бродячий актер читает монолог о Гекубе, жене троянского царя Приама, после гибели своих детей и Трои бросившейся в море (гр. миф.), восклицает: «Что ему Гекуба?»