Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации. Квентин Скиннер

[14], но и успешно экспортировало свои идеалы в Европу, где они были с энтузиазмом восприняты и развиты гуситами в Богемии. Ян Гус (ок. 1369–1415) признавал, что сочинения Уиклифа о Церкви во многом вдохновили его на собственные обличения церковной коррупции и супрематии папы (Spinka 1941, pp. 6–9). Несмотря на осуждение Гуса на Констанцском соборе и его казнь в 1415 г., его сторонники вскоре добились гораздо большего успеха, чем их предшественники лолларды, преобразовав свое идеи в четкую программу действий и сплотившись в борьбе за ее осуществление. Впервые они сформулировали свои требования в 1420 г. в «Пражских статьях», содержавших нападки на «непомерные мирские владения» и «незаконные полномочия» Церкви (Heymann 1955, p. 148). После этого была собрана армия под командованием выдающегося полководца Яна Жижки, которая в течение почти 15 лет сражалась за признание своей веры. Позиция, занятая гуситами и направленная против земельных владений и налоговых привилегий Церкви, оказалась настолько популярной, что им удавалось восполнять все военные потери, и в конце концов они доказали свою непобедимость. На Базельском соборе в 1433 г. гуситы вынудили папу и императора признать четыре пункта религиозной реформы, которую они ранее предлагали, в том числе требование частичного перераспределения церковных богатств (Heymann 1959, p. 247). После этого, в период между 1429 и 1471 гг., под неустанным и решительным руководством Яна Рокицаны им удалось отстоять свою антипапскую и евангелическую позицию и основать полуавтономную Чешскую национальную церковь (p. 243).

      Наряду с этим еретическим движением традиция сопротивления ортодоксальной идее папства как абсолютной монархии существовала и в рамках самой Церкви. Она возникла в XII в. как реакция на централизацию папского правления, усилившуюся сразу после григорианских реформ[15]. У некоторых канонистов это вызвало беспокойство: что если папа, имеющий столь великую власть, впадет в ересь или станет недееспособным? Некоторые из них отвечали – закладывая фундамент концилиаристского движения, – что власть папы должна трактоваться как нижестоящая по отношению к власти Вселенского собора Церкви. Сам тезис был впервые полностью сформулирован в 1190-е гг. епископом Пизы Угуччио в комментарии к декреталиям. Угуччио выдвигает свою теорию, обсуждая мнение о том, что папа неподотчетен Церкви, «если только он не замечен в ереси» (nisi deprehendatur a fde devius)[16]. По мнению Угуччио, это означает, что Церковь как корпорация «выше» папы, по крайней мере в том смысле, что, если речь идет о ее благополучии, кардиналы должны иметь полномочия созывать Вселенский собор, а тот должен иметь полномочия судить папу. Угуччио добавляет, что существуют два рода случаев, когда это законно (Tierney 1955, pp. 58–65). Он признает общепринятое мнение, что, «если папа становится еретиком», это до такой степени вредно «не только для него самого, но для всего мира», что «он может быть осужден подданными» (Huguccio 1955, p. 248). Второе, гораздо более спорное и в высшей степени влиятельное мнение состоит в том, что, когда папа оказывается «отъявленным преступником»,

15

Фиггис в своем классическом описании концилиаристской политической теории ошибается, полагая, что политические идеи, связанные с этим движением, были сформулированы только в конце XIV в. и, в сущности, состояли в применении к Церкви концепции народного суверенитета, разработанной ранее в светской сфере. Об этом предположении см. Figgis 1960, pp. 44–45; о критике его концепции см. Oakley 1969, pp. 369–372.

16

Глосса Угуччио по поводу этого суждения напечатана в полном виде в «Приложении» к Tierney 1955, pp. 248–250; отсюда же взяты цитаты.