Страна, в которой меня не должно быть. Brangusis Brangusis

еще староста пригласил меня на горячие источники.

      А это уже слишком! Мартин аж кофе поперхнулся. Запивать лапшу с морепродуктами кофе… «Только европеец может до такого додуматься», – все хихикала Рейджи.

      …– Можно вопрос? – громко спросил Курт, подняв руку на уроке астрономии. – А в чем смысл гипотезы о белых дырах, если их даже увидеть невозможно?

      По обалделому виду побледневшего преподавателя и пристальному вниманию всех до одного ошалевших одногруппников Курт понял, что опять капитально опрофанился.

      – Прошу соблюдать тишину, – попросил преподаватель спокойно и строго и продолжил лекцию.

      Акума сердито ткнул Курта под ребра.

      – Ты совсем уже? В Японии ученику не разрешается задавать вопросы учителю…

      – Это еще почему?

      – Потому что… Как бы это сказать… Вопрос ученика может смутить учителя, он растеряется и будет выглядеть глупо. А это неприемлемо.

      – У вас что, учителя совсем тупые?

      – Вы! – гаркнул преподаватель, когда шушуканье в первом ряду его вконец достало. – Староста! Как ты допускаешь такие безобразия у себя в группе?

      Гин Хасегава, виновато опустив голову, покорно поднялся с места.

      – Простите, сенсей…

      – Ты понимаешь, что подобные выходки разлагают единство вашего коллектива?

      – Да, сенсей…

      – Эй, а можно еще вопрос? – снова заголосил Курт Хартлесс, вскидывая руку. – Почему чуть что, так сразу староста? Если у Вас претензии к кому-то, ну выскажите это ему, причем тут староста-то?..

      – Закрой рот! – рявкнул на него преподавать, ткнув указкой чуть ли не в лоб. – Еще одно слово, и ваша группа останется после уроков убирать лабораторию!

      – Эй, это нечестно! – зароптали со всех сторон. – Это гайдзин виноват, наказывайте его!

      – Молчу-молчу-молчу, – Курт умиротворяюще замахал руками и утихомирился.

      И едва преподаватель вновь обрел внутреннюю гармонию и собрался продолжить лекцию, как в столе Курта Хартлесса раздалась бешеная барабанная дробь и дикий вопль кого-то только что жестоко убитого.

      – Ой, сорян… – Курт виновато зыркнул на перепуганных одногруппников. – Звук забыл отключить.

      Вытянув телефон, он увидел сообщение от незнакомого номера. Поскольку оно было на чистом японском, да еще и содержало в себе такие иероглифы, каких Курт отродясь не видел, он обратился за помощью к Акуме, и тот перевел ему:

      «Я хочу с тобой поговорить. Выйди, пожалуйста, после урока на пожарную лестницу. Гин Хасегава».

      – Что? – приглушенно завопил Акума. – Семпай?..

      – То бишь староста?..

      Все трое (молчаливый Кицуне вместе с ними) во все глаза уставились на сгорающего от стыда Гина Хасегаву. Тот уже двести раз пожалел, что решил отправить гайдзину сообщение.

      – Он что, хочет меня избить? – запаниковал Курт, скуля и грызя костяшки пальцев. – Что мне делать?.. И откуда он знает мой номер телефона?

      – Он же староста, он все наши номера знает! Но у тебя,