Страна, в которой меня не должно быть. Brangusis Brangusis

но не чувствовал этого. Мартин, объятый ужасом, не осмеливался на него обернуться, но знал, как то, что сейчас умрет от страха, что Курт смотрит на него широко распахнутыми черными глазами и улыбается жуткой застывшей улыбкой.

      – Хорошо, – ответил Мартин, проглотив комок в горле. – Где ты был?

      Курт молчал. Он всегда передвигался бесшумно, поэтому в гостиной царила такая мертвая тишина, что можно было услышать биение сердца напуганного до смерти Мартина. Каждой клеткой своего тела он чувствовал, что Курт медленно и плавно, как во сне, идет к нему, капая на ковер дождевой водой, глядя неотрывно перед собой широко распахнутыми черными глазами и улыбаясь жуткой застывшей улыбкой. Мартин не знал, как быстро это чудовище, которое еще вечером было его любимым племянником, доберется до кресла, поэтому резко дернулся, когда холодные мокрые руки неожиданно обняли его за плечи со спины, а лицо обдало холодным дыханием с алкогольным душком.

      – Ты пил? – тихо спросил Мартин, сглотнув и боясь пошевелиться.

      Курт снова ничего не ответил, потерся холодным острым носом о его макушку, чувственно провел ладонью по груди, потом резко вывернулся и легким прыжком оказался у Мартина на коленях, снова крепко обняв за шею и притулившись всем своим холодным худым телом.

      На секунду Мартину показалось, что он просто дал волю своим нервам, а с несносным племянничком все в порядке и он его всего-навсего дурачит.

      – Может, ответишь, где ты был, что пил и что творишь в данный момент? – спросил Мартин уже смелее.

      Курт хихикнул ему в плечо и ответил тем же притихшим растянутым голосом:

      – А ты не видишь? Я нарываюсь…

      Пусть Мартин помаленьку и успокаивался, но этот голос ему не нравился.

      – На что?.. – спросил он, нервно сглотнув.

      И тут оказалось, что кошмар, которого он так боялся, имел место быть не в страшном сне, а наяву. Курт поглядел ему в лицо, и сквозь отросшие мокрые пакли черных волос были видны широко раскрытые черные глаза и жуткая застывшая улыбка посиневших от холода тонких губ. Мартин тихо ахнул от ужаса. Его так кондрашка хватил, что он потом и не вспомнил, действительно ли Курт это сказал или это снова была игра его больного воображения:

      – На кровосмешение…

      …Они все были похожи…

      Бедный староста

      – У меня заканчиваются сигареты, – объявил Курт за ужином.

      Мартин скептически наблюдал, как он ковыряется хаси в тарелке, и решительно не знал, радоваться ли тому, что племяш, наконец-то, научился ими пользоваться, или сделать замечание, что копошиться ими в еде нельзя.

      – Я же тебе на днях покупал, – сказал он, в конце концов.

      – А я кое с кем поделился.

      Мартин улыбнулся одним уголком губ и с коварным видом дернул бровью.

      – Как дела в университете? – спросил он, и Курт почувствовал, что его челюсти занемели и не могут прожевать этот резиновый кусок долбанного осьминога.

      – Да нормально, вроде.

      – А