Дом с шести до полуночи. Мария Фомальгаут

сойти можно… ладно… придумаем сейчас что-нибудь…

      – Пошли скорей!

      Это мама.

      Мишка смотрит в глубину улицы, в переплетение зажженных фонарей, нет, что-то тут не так…

      Что-то…

      А.

      Ну да.

      Фонари-то, фонари, они со всех сторон светят, а Ашим-то как же, Ашим…

      И Миша:

      – Не пойду-у-у-у-у-у!!!

      – Это еще что такое? А ну быстро!

      – Не-е-е-е-е-е!

      Миша вырывается, бежит в темноту, Ашим вытягивается, дли-и-и-ный-предлинный…

      – Назад! Быстро!

      Это мама.

      Миша не слышит, бежит в темноту, скорее, скорее, спасать Ашима – Ашим вытягивается всё больше до самого горизонта…

      – Вот он…

      – Ну что, будем брать?

      – Не выйдет… слишком быстро перемещается.

      – Так что же…

      – …спокойно… ничего не надо делать… само всё сделается… само…

      Миша убегает в темноту ночи, прячется в тень, вот теперь-то Ашима никто не тронет, никто-никто, вот теперь-то всё хорошо будет, вот теперь…

      – Ашим!

      Миш Ашима окликает.

      Тишина.

      – Ашим?

      Снова тишина.

      Нет Ашима.

      Нет.

      – Ашим!

      А Ашима – нет.

      – Отбой.

      – Что такое?

      – Отбой.

      – Вы взяли его?

      – Нет.

      – Но… тогда почему…

      – Он сам себя извел.

      – В смысле?

      – Додумался тоже… в тень ушел…

      …способны только к существованию в окружении света…

      – Аши-и-и-им!

      Убийство в доме

      – Господин дворецкий… у нас в доме… убийство.

      – Что вы говорите? – дворецкий смотрит на меня, глаза навыкате, – что?

      – Э-э-э… убийство. В доме. В библиотеке.

      Дворецкий подскакивает необычайно резво для своей необъятной фигуры, всплескивает руками:

      Черт подери, только этого нам еще не хватало! Хозяин будет с минуты на минуту… Кто-нибудь еще знает?

      – Э-э-э… только вы и я.

      Дворецкий подозрительно смотрит на меня, будто думает, а не убрать ли меня, как свидетеля. Наконец, обреченно взмахивает рукой.

      – Давайте… скорее, скорее, уберем его… пока не видит никто…

      – К-как уберем?

      – Обыкновенно, как… не знаю, как… чер-р-рт, я вообще не знаю, как убийство убирать… а вот… пакет давайте какой-нибудь… нет, коробку… нет, пакет… нет…

      Наконец, останавливаемся на пакете для хлеба. Осторожно, бочком-бочком подбираемся к библиотеке, спохватываемся, что с собой даже ружья не взяли, да какое ружье, можно подумать – убийство убивают из ружья…

      Шепотом заглядываем в комнату, готовые в любой момент отпрянуть. Убийство сидит на столе, смотрит на нас – без глаз, без лица – смотрит. Набрасываю мешок, что я делаю, что делаю, во сейчас оно меня на кусочки порвет, как во сне слышу крики дворецкого, мешок, мешок завязывай, идиотина, мешок, мешок…

      Дворецкий мясистыми пальцами перехватывает у меня веревку, завязывает мешок, переводит дух.

      – Обошлось…

      – Погодите-погодите,