Три шага к вечности. Александр Валерьевич Тихорецкий

будто отлучалась на минуту и все время была где-то здесь, неподалеку.

      – Привет, – сказала она, – почему ты так долго не приходил?

      Комок в горле помешал ему объяснить, что ушел не он, совсем не он, он никуда не уходил, что он все время ждет ее, ждет давно, вместе с Женькой, который теперь уже совсем большой, взрослый и рассудительный, и очень похожий на нее. И еще многое помешал сказать этот комок, и Тарновский только улыбался, растерянный и беспомощный, скованный предательской напастью немоты.

      А потом они пошли рядом, совсем близко, так близко, что можно было разглядеть сквозь пелену блузки россыпь родинок у нее на плечах, будто невзначай, коснуться ее руки, вдохнуть тончайший ее аромат — мягкую свежесть ландыша и терпкую патину горячего тела.

      Весенний день плыл золотым облаком, плыло над ним небо, плыла голова. Надежда боролась в Тарновском с призраком яви, где-то в уголке сознания притаившейся зловещей тенью, и он поминутно останавливался, заглядывал Наташе в лицо, стремясь заручиться гарантиями своего счастья.