Три шага к вечности. Александр Валерьевич Тихорецкий

ноги. Пора ехать. Он окинул взглядом набережную, пытаясь отыскать в сердце что-нибудь еще, кроме горечи, так ничего не нашел, побрел к машине.

      Он снова увидел свою «Волгу» на выезде из города, увидел стоящей на обочине, тихо плачущей струйками воды, выжженную, исходящую дымом, жалкую и поникшую, теперь уже совсем не нарядную и совсем не похожую на капсулу времени из фантастического фильма. Сейчас она напоминала сгоревший дом, мертвый, почерневший, со слепыми глазницами окон, зияющими дверными проемами, искалеченными ребрами стропил – мрачный памятник несчастью.

      Рядом, будто частью скульптурной группы, стояли трое: инспектор ГАИ, зажавший в руке какие-то документы, и двое незнакомцев – вероятно, ее пассажиры. Прятаться теперь им было негде, и Тарновский мог беспрепятственно рассмотреть их с расстояния нескольких метров, разоблаченных, лишенных своего инфернального иммунитета.

      Он снизил скорость, неожиданно, будто повинуясь команде невидимого режиссера, все вокруг растянулось кадрами замедленной съемки, и, продираясь сквозь разом загустевшее время, Тарновский беззастенчиво рассматривал своих заочных недругов, совершенно беспомощных сейчас, распятых в ракурсе оцепеневших мгновений.

      Оба лет тридцати-тридцати пяти, оба чуть выше среднего роста, оба одеты в светлые серые костюмы и галстуки. Коротко стриженные седоватые волосы, лица ничем не примечательные, такие, что, едва отвернувшись, и не вспомнишь. И, все таки, что-то в их облике царапало, настораживало – какими-то несовместимыми казались с пыльной декорацией обочины их слишком аккуратные стрижки, слишком свежие рубашки, слишком отглаженные брюки и начищенная обувь.

      Рука оператора чуть дрогнула, время вновь побежало с привычной скоростью, и Тарновский оторвал, наконец, взгляд от незнакомцев. В зеркале заднего вида он видел, как они, не отрываясь смотрят ему вслед, не обращая внимания на свою изувеченную «Волгу», никак не реагируя на гаишника, продолжавшего что-то им говорить.

      Кто они, зачем здесь, почему шпионят за ним? Почему вдруг загорелась их машина?

      Он чувствовал, что голова уже пухнет от вопросов, и снова видение, внезапное и страшное, мелькнуло перед глазами. Ему показалось, что кольца дыма, пущенные «Волгой» ему вдогонку, словно щупальца, обвились вокруг колес, тянут его назад, и мгновенная вспышка страха заставила втиснуть в пол педаль акселератора, бросить машину вперед, гнать и гнать как можно дальше от этого несчастливого места.

      Тарновский тряхнул головой, отгоняя этот бред. Слишком много чертовщины для одного дня!

      Неожиданно бешеная усталость тяжко и мощно навалилась на него, сковала свинцом все тело; каждая клеточка организма просила, умоляла, требовала отдыха: сон! хотя бы капельку сна! Не в силах бороться с неимоверной слабостью, из последних сил разлепляя веки, он нырнул в съезд, открывшийся между придорожными деревьями, почти наугад провел машину вглубь леса, прежде, чем