Три шага к вечности. Александр Валерьевич Тихорецкий

повисла тишина. Тарновский пристально, в упор рассматривал Костика. Лицо у того странно пожелтело, словно налилось парафином. Хороший блеф на вдохновении или позиция силы? И как быть в этой ситуации? Ладно, устроить мордобой никогда не поздно, сейчас главное – побольше узнать.

      Секунды сочились призрачным пунктиром, бледные, мятые, сдавленные пружиной разговора. Итак, момент истины?

      – Я одного не пойму, Костик. Если у тебя с Геной все тип-топ, зачем ты все это мне рассказываешь? Или у тебя какие-то другие предложения?

      Костик встрепенулся, лицо его дрогнуло радостью. Мучительная необходимость угрожать, шантажировать, запугивать осталась позади, наконец, он оказывался на излюбленном своем поприще – поприще интриг и обмана. И напрасно Широв делал ему какие-то знаки, остановить Костика в такие минуты было невозможно.

      Предложения? Конечно же, есть! И пусть Тарновский забудет все, что сказано здесь до сих пор – он, Костик, для того и приехал, чтобы это предотвратить. Ведь, он всегда, всегда был на стороне Тарновского, даже тогда, когда они с Геной еще были друзьями и компаньонами.

      Просто, когда Гена обратился к нему, он, Костик, не стал сразу «посылать» его, а благоразумно решил выслушать. И в самом деле, какой прок от того, что он раскроет карты? В таком случае Гена запросто найдет кого-нибудь еще (а таких, сами знаете, сколько), и наверняка этот кто-то не будет столь лоялен к Тарновскому. И тогда уже поздно будет что-то предпринимать, вероломный план Гены заработает, и он, Костик, уже никак не сможет помочь Тарновскому.

      Поэтому он, на свой страх и риск, решил поиграть с Геной, слушал его, поддакивал, притворился, будто согласен и будет действовать с ним заодно. Вот сейчас Тарновский этот план и услышал, и он, Костик очень даже понимает, как ему это все неприятно.

      Но, предупрежден – значит, вооружен. И, кроме того, у него есть другой план, который он придумал, и который призван раз и навсегда поставить жирную точку в этом гнилом деле.

      И, если Тарновский хочет, он, Костик, расскажет его немедленно, забив на осторожность и конфиденциальность – они же друзья, верно? (Будто со стороны, Тарновский видел себя, благосклонно кивающим). И видит Бог, он, Костик готов в лепешку расшибиться, чтобы все так и оставалось, ведь, он хорошо помнит, кому он обязан своим благополучием (и снова – умная улыбка, благосклонный кивок).

      И вот уже разверзаются покровы истины, и плебейскому слуху Тарновского доверяется высокий замысел (замысел, впрочем – так себе, заурядный и незамысловатый, как и сам Костик). Сначала тот получает от Гены (как – это его проблемы) разрешение на владение 50%-м пакетом акций (Тарновский закрывает глаза на это), потом легально вступает в права собственности (это тоже должно остаться, якобы, незамеченным), затем торжественно передает его обратно Тарновскому.

      – Мамой клянусь, Саша! – в возбуждении кричал новоявленный Талейран. – Так и будет!

      Ну, а если элемент недоверия у Тарновского к Костику все же