Невинная обманщица. Барбара Картленд

ей придется скрести некрашеные дощатые полы и спать в чулане, это будет куда лучше, нежели жить с нелюбимым мужем.

      Дядя привез с собой из столицы некоторый запас вина. Когда его брат умер, Герберт с досадой обнаружил, что винный погреб Эйвонсдейла почти пуст. Теперь он распорядился, чтобы слуги приготовили к обеду что-нибудь поприличнее. Манелла слушала все эти распоряжения с удивлением.

      Дядя выдал денег на покупку провианта!

      А они-то в его отсутствие перебивались кроликами, которых слуги добывали в лесу. Пару раз им посчастливилось подстрелить диких уток. Кроме того, выручали куры, которые в этот сезон прекрасно неслись. Они бродили по заднему двору сами по себе – ухаживать за птицей было некому – и, должно быть, находили там достаточно пищи. Это было весьма кстати, учитывая, что у Манеллы редко находились деньги на покупку зерна для домашней птицы.

      Как бы там ни было, Манелле и слугам удавалось прокормиться. Правда, девушка заметила, что в последние недели стала дюйма на два тоньше в талии.

      Эмили, горничная, которая в последний год сильно состарилась, с ворчаньем – дескать, годы у нее уже не те, чтобы шить при таких-то глазах, – терпеливо ушивала скромные наряды барышни.

      А дядя привез с собой настоящий паштет, приготовленный, как он не преминул похвастаться, настоящим французским поваром по старинному рецепту. Теперь он орлиным оком наблюдал за племянницей, опасаясь, что та съест слишком много заморского деликатеса.

      Манелла из гордости вообще не прикоснулась к заманчивому блюду.

      – Я так и знал, что здесь едва ли найдется что-нибудь съедобное, – высокомерно кривя губы, разглагольствовал граф Герберт. – К счастью, я нанял отличного повара у себя в доме на Беркли-сквер.

      Манелле резануло слух это «у себя».

      Она воображала, какое презрение вызвал бы у ее отца поступок дяди, собиравшегося закрыть дом, в котором семейство Эйвонсдейл жило три столетия кряду.

      И все для чего? Чтобы открыть в столице относительно новый дом, купленный его дедушкой.

      А дядя, поглощенный своими мыслями, не заботясь о впечатлении, которое он производил на племянницу, продолжал:

      – Я собираюсь давать там самые элегантные балы, а вы, милочка, пока не выйдете замуж, разумеется, будете помогать мне принимать гостей. – Окинув племянницу взглядом, в котором сочетались снисходительность и презрение, он продолжал: – Пожалуй, придется потратить немалые деньги, чтобы приодеть тебя поприличнее. Невозможно же показаться на людях в твоем тряпье!

      Манелла негодующе вздернула подбородок.

      – Моему отцу нравились простые платья, – возразила она. – И хотя это платье сшила деревенская портниха, его фасон взят из дамского журнала «Ледиз джорнал». Вы, наверное, знаете, что в Лондоне по нему одеваются многие.

      Дядя Герберт расхохотался:

      – Если вы и впрямь воображаете, что в таком наряде можете появиться в приличном обществе, должен вас огорчить, моя милая племянница. По правде говоря, вы выглядите совершенной простушкой. Прическа