Неразгаданное сердце. Барбара Картленд

него отделаться.

      – Развод и здесь не так легко получить, – спокойно заметила тетя, – а в Англии – гораздо труднее.

      – Но не захочет же он оставить меня при себе! – воскликнула Вирджиния.

      – Ну, это ему решать, – ответила Элла Мэй. – Он всегда очень вежлив в письмах. Каждый раз интересуется, не может ли он быть чем-нибудь полезен. Наверное, Вирджиния, мне следует ответить, что ты снова на ногах.

      – Нет! И еще раз нет! Ты не сделаешь этого! Слышишь, тетя? Ты не должна! Он может захотеть повидаться со мной, а я этого не перенесу.

      – Я могу и не торопиться, – спокойно ответила тетя Элла Мэй, – но рано или поздно он все равно узнает.

      – Каким образом?

      – Если только ты не останешься здесь отрезанной от всего мира на всю жизнь, люди обо всем узнают.

      – Какие люди? У меня нет друзей.

      – Но есть пресса, – напомнила тетя. – Когда почувствуешь себя лучше, загляни в нижний ящик бюро в гостиной. Там ты найдешь кипу газет, которые я сохранила для тебя, с фотографиями твоей свадьбы, с заголовками о твоей болезни. Невеста маркиза надолго заняла первые страницы многих газет. К тому же смерть твоей матери усилила драму.

      Вирджиния всхлипнула:

      – Ах, тетя! Что мне делать?

      – Наверное, пора становиться взрослой, – ответила Элла Мэй. – Видишь ли, Вирджиния, ты никогда на самом деле ничего не решала. Тебе не позволяла мать. И хотя, я знаю, она была трудным человеком, думаю, ты сама была склонна уступать ей, чтобы только избежать скандала. А это так не по-американски – уступать. Ты должна смело идти вперед и побороть в себе страхи, которые сама придумала, и не бояться людей. В конце концов, они такие же, как и ты: их сердца бьются, их раны кровоточат, им так же не чужды тревога и страх, беспокойство и подавленность.

      Вирджиния помолчала недолго, а потом произнесла:

      – Как, по-твоему, мне нужно поступить?

      – Решай сама, – ответила тетя.

      – Ты хочешь, чтобы я попросила его приехать сюда повидаться со мной?

      – Полагаю, в скором времени нам придется сообщить ему, что ты выздоровела. Хорошо бы посмотреть на его лицо, когда он увидит тебя теперешней. Ведь он помнит тебя, какой ты была на вашей свадьбе.

      – Я ненавижу и презираю его, – горячо произнесла Вирджиния. – Я потому и заболела, тетя, что в течение трех недель после того, как мама приказала мне выйти замуж, по ночам я лежала без сна и все время повторяла: «Ненавижу! Ненавижу!» Знаешь, я даже смастерила восковую фигурку из свечки и протыкала ее булавками, приговаривая: «Умри! Умри!» Мне няня рассказывала, что так поступают индейцы, если ненавидят кого-то. Но он не умер. А вместо этого приехал, и… я вышла за него замуж. – Ее голос дрогнул, и она опять всхлипнула. – Зная, какой я была уродиной, ты можешь смеяться надо мной, но и тогда я мечтала, что однажды полюблю. Все надеялась встретить человека, который полюбит меня, несмотря на мою внешность и совсем не за деньги. Наверное, в глубине моей памяти жило воспоминание о том, как ты поступила всем наперекор и вышла замуж