Зимопись. Книга третья. Как я был пособием. Петр Ингвин

– мой опыт выживания в полевой жизни на порядок превышает опыт девчонок.

      – Издали мы выглядели настоящей стаей, – продолжила Варвара хвастаться подвигами. – Передвигались на четвереньках.

      Мне продемонстрировали расцарапанные грязные ладони. То же самое сделали еще несколько царевен. Все были в восторге от удачно закончившегося приключения.

      – Одежду в свертках несли, прижимая одной рукой. Было сложно, – гордо продолжила Варвара. – Но мы справились. Увидев стаю на марше, рыкцари отступили.

      – С человолками никто не связывается, – подтвердил я.

      – На это мы и рассчитывали.

      Довольная Варвара бодро вышагивала рядом со мной, иногда криком подгоняя девочек. Некогда на ум пришло сравнение ее с быстроходным фрегатом, равно готовым как сразиться с вооруженным до зубов линкором, так и броситься от него наутек, но никогда не дать спуску ни одному более мелкому, чем сама, суденышку. Ничего не поменялось. Кроме взгляда. Покровительственно-колючий раньше, теперь он стал у девушки вдумчиво-осторожным, примеривающимся, прощупывающим. В данную секунду он был ироничным, в очередной раз упав на мою голую грудь. Губы ехидно растянулись:

      – Как же получилось, что Майя уснула без штанов, а проснулась в твоей рубахе?

      Майя шла сзади, но все слышала:

      – Думали, что это последний миг жизни!

      – Извиняемся, что заметили вас слишком рано, – съязвила Варвара. – Нужно было дать еще часик.

      – Ты все не так понимаешь!

      – Неважно, как я понимаю. Не оправдывайся.

      – Да, Майя, – серьезно поддержал я. – Никогда не оправдывайся. Не унижай себя. Пусть думают, что хотят. Мы-то знаем правду.

      Майя вздернула носик и величественно понесла его, глядя на подруг свысока. На нее стали смотреть уже не жалостливо, как на предмет придирок Варвары, а завистливо.

      Правильно говорят, счастье – внутри нас. Чтоб жить и радоваться, нужно всего две вещи: во-первых, жить, во-вторых, радоваться. Ферштейн?

      Меня догнала Амалия:

      – Когда мы сможем помыться?

      – Через час, – пообещал я.

      – Алле хвала!

      Новость разбежалась по ученицам как жир по бульону. Скорость хода увеличилась, будто ежиков пнули, и они перешли на качение вместо утомительно унылого переставления ножек. Вскоре я несся навстречу Антонине и приподнявшейся на локтях Кристине, которая выглядывала из листвяного убежища:

      – Как вы?

      – Без происшествий.

      Варвара и Амалия присели перед вытянутой ногой девочки. Штанина была задрана насколько позволила ткань, ступню, лодыжку и голень тщательно осмотрели.

      Мокасина уже не налазила. Расширялся отек.

      – На перелом не похоже, – задумчиво произнесла Варвара.

      – Да, – сказала Амалия.

      Она встала со стороны пятки, ее ладони взялись особым образом и дернули.

      – А-а! – разнесся визг Кристины. Лицо просветлело: – Ой. Кажется, больше не больно.

      – Вывих, – диагностировала Амалия,