Зимопись. Книга третья. Как я был пособием. Петр Ингвин

вы спускались с горы, издалека наблюдатель видел только отсутствие одежды и четвероногость, главные признаки человолков.

      – А что еще? – недовольно вбросила Антонина.

      – Чшш! – шикнули на нее.

      – Ну-ка, рыкните, – попросил я.

      Посыпалось:

      – Рряв!

      – Тяв!

      – Гав!

      – Ррр! – просто прорычала Амалия.

      – Вот. – Я указал на нее. – Лучше просто рычите без всяких гавков. Не ртом, а из глубины, из самой груди, будто горло полощете. Ну-ка, все вместе!

      – РРРР!

      – Не фонтан, но сойдет. Рычать на противника – это первое. Второе: взгляд. Не опускать ни в коем случае. Кто отвел глаза, тот боится и заранее проиграл. Стая, которая боится, не противник. Третье.

      Я перевел дух. Девочки ждали.

      – Третье: поза и походка. Это главное. Любой отличит человека, ставшего на четвереньки, от настоящего человолка.

      – Ну-ка, изобразили стаю, – включилась Варвара.

      Ученицы опустились на карачки. Представшее глазам резало без ножа. Я вежливо попросил:

      – Не возражаете, если поправлю.

      – Для того и собрались, – кивнула Варвара, тоже приняв положение низкого старта. – Давай, знаток. Что не так?

      – Все!

      В таких позах только поясницу тренировать или челом бить перед вельможами. Не бойцовая стойка, а поклон или упражнение «достаньте руками пол». Царевен словно на веревке развесили, только прищепок не хватало. Перегнутые спины грозили сломаться, волосы свалились, обнажив загривки и перемешавшись с травой, налившиеся кровью лица видели только муравьев между ладонями. Лишь некоторые додумались не гнуть спину. У этих смекалистых торчали кверху округлые задики, глаза исподлобья пытались увидеть хоть что-то выше моих ступней, а никак. Потому что шея к такому не приспособлена.

      – Вам даже стоять неудобно. А бегать или драться? Центр тяжести должен располагаться как можно ниже. Толкните друг друга.

      Полянка, запруженная согбенными до земли созданиями, колыхнулась. Кандидатки в человолки поочередно толкнулись, и каждая завалилась на бок. Потирая бока, все вновь встали на четыре точки, стараясь найти наилучшее положение. На их пыжившиеся усилия нельзя было смотреть без слез.

      – Что это? – Я подошел к Александре.

      Теперь она сидела пятой точкой на сведенных пяточках, опираясь на разведенные носки ступней. Прямые руки внизу касались друг друга сдвинутыми ладошками.

      – Милое создание. Няшка, ми-ми-ми. Хочется погладить по головке и угостить вкусненьким. Человолки так не сидят! – выговорил я.

      Александра испуганно пригнулась как отруганная собака, но за что ругают, так и не поняла.

      Я встал у коряво изогнувшейся Клары:

      – А это?

      Типичнейшая ошибка, и никаких выводов из моего первого замечания не сделано. Царевна покраснела.

      – Мне так удобно, – выдавилось сквозь надувшиеся губки. – По-другому не могу.

      Снова сведенные ступни и ладони. Еще и колени. Прямо опущенные руки. Почти прямые ноги. Спина изображает