Летом перед грозой. Дмитрий Лекух

бесчисленные речки, речушки, ручейки.

      Карелия.

      Уже Карелия.

      Бог ты мой.

      .Докурил, вернулся в купе.

      Там по-прежнему спорили и выпивали.

      Все как всегда.

      – А мы, – говорю, – кажется, уже в Карелию въехали…

      – Ну да, – смотрит на часы Славка. – Жди. В Карелию. Мы еще даже до Лодейного Поля не добрались, так что пока по Ленинградской области шпарим. Или Санкт-Петербургской теперь?! Хрен их, простите, разберет.

      Жую губами.

      Прикидываю.

      – Успокойся, – говорю. – Ленинградской пока еще. Хотя, конечно, если честно, то и вправду, дурдом.

      – А Карелия когда начнется, – неожиданно влезает Глеб, – перед Свирью?

      Славян отрицательно качает головой.

      – Не-а. Свирь тоже еще Петербуржская. Тьфу, Ленинградская, конечно. А вот после нее уже сама Карелия и начинается. Ох, как же там хорошо.

      Согласен, думаю.

      Хорошо.

      Да и сам ты, Славка, – парень, в общем-то, неплохой.

      – Наливай, – говорю, – географ. Выпьем за твои познания.

      – Да я, – смущается, – честно говоря, перед поездкой специально карту смотрел. Просто интересно было.

      – Ты не рассуждай, а исполняй, что тебе говорят старшие товарищи, – Глеб лезет в походный холодильник с продуктами, – я пока закусь организую. Допустим, порежу языка. Домашний, сам варил. А ты давай, наливай-наливай.

      .С очередной рюмкой пришлось, правда, повременить.

      Ждать.

      Пока Глеб аккуратно выкладывал отварной язык из фольги, пока резал ломтиками черный хлеб и соленый огурец.

      Пока вываливал на отдельное пластиковое блюдце одинаковыми горками злой белый хрен и густую деревенскую горчицу.

      Пока вскрывал небольшие пластиковые контейнеры с тертыми, с чесночком, свеклой и морковью, заправленными сыром и майонезом.

      Чуть водка не остыла, а мы со Славяном слюной предательской не изошли.

      Но зато потом…

      – Ну, – говорю, – парни. За Север! Разное тут у нас с вами бывало, конечно, но хорошего все-таки больше. Много больше! За новую встречу с ним и за то, что ее-таки не удалось избежать. Прозит!

      Выпили.

      Закусили тающим во рту языком со злым, острым хреном.

      Полюбовались на проплывающие за окном тоскливые и дождливые северные пейзажи.

      И что же нас так сюда, в эту нелюдимую хмарь? так тянет-то все-таки, думаю?!

      Ну, ведь не тропики вообще ни разу.

      Не устремленные в поднебесье Альпы, с их звонкими ручьями, в которых мы как-то года три назад ловили той же компанией пятнистую осторожную форель.

      Просто – Север.

      Каменистый.

      Чаще унылый, чем радостный.

      С комарами, гнусом, редким на топких Кольских болотах лесом и злыми худыми медведями.

      А ведь не поедешь – год потом будешь переживать.

      Лицензионная семужья рыбалка в этих местах – короткая.

      Можно и не успеть.

      Нда…

      – Валерьяныч, – хрустит зеленым луком Глеба, – а ты, кстати, как, в этом году нахлыст опробовать не решил?

      Я